|
В Новгородской области, Старорусском районе, в деревне
Новое Соловское, весной 1928 года случилось это событие.
В трех верстах от нашей деревни лежало село Буреги, а в нем был храм во имя
Св. Троицы. На Николу Вешнего из этой церкви всегда шел крестный ход в села
Савкино и Перетерки, где и праздновался день Святителя. Заходили они и к нам
в деревню, шли к нашей часовне и отдыхали возле нее; а из часовни навстречу
им несли иконы. Так всегда у нас чтили Святителя.
Но в этот — 1928 — год наш деревенский народ поленился и крестный ход
встречать не вышел. Пришли к часовне всего два человека: старичок Михеев
И.Г. и моя мама. Иконы поднять некому. Святителя достойно не встретить. Иван
Гаврилович и говорит моей маме: «Федоровна! Теперь без чуда не обойдется!»
Крестный ход не остановился у нашей часовни, прошел мимо. И только прошел он
за деревню, как с той стороны, куда он скрылся, на безоблачное ясное небо
выползла черная туча, налетел смерч и посыпался — даже не град, а
бесформенные куски льда, величиной с кулак. Порывистый ветер ломал все,
сносил с домов крыши, вырывал с корнем деревья. Казалось, что наступил конец
света. Мы, молодежь, вместо того, чтобы пойти в церковь или догонять крестный ход, собрались, как глупые овцы, возле одного
дома и пустословили. Все стекла в доме были выбиты. После очередного порыва
бури мы гурьбой бросились в дом. Хозяйка звала на помощь. Град летел в
комнаты. Она бросала нам матрацы, одеяла, а мы прибивали их гвоздями к
оконным рамам. Это продолжалось не больше пятнадцати минут, и за это время
град покрыл деревню слоем в метр-полтора. На лугу паслась лошадь — так ее
кувыркало через голову, как перышко. По деревне неслась река со льдом. Наш
дом был крыт щепой, и южная, подветренная сторона крыши стала, как решето. В
садах с деревьев сняло кору лентами, сады все погибли. Когда скот шел с
поля, по спинам животных текла кровь, они потом долго болели. Озимь погубило
так, что и семян не собрали. Посеянные яровые хлеба не взошли. Траву вбило в
землю. Все кругом точно вымерло.
Жители других деревень дивились, глядя на такое запустение. Деревне угрожал
голод. Молодежь разъехалась кто куда, и я уехала в город Псков, — мне тогда
исполнилось 20 лет. Вся эта мрачная картина врезалась мне в память.
Отбушевала буря, и снова явилось солнце, день был ясный. Прошло семь дней, а
в нашем саду, у сарая, все еще лежал град. Брат собирал градины и взвешивал
их, — тринадцать градин было весом в фунт (400 г).
Характерно, что пострадали только лишь наши поля, на соседние не упала ни
одна градина, А ведь казалось, что у нас в деревне и безбожников-то не было.
Точно затмение умов какое-то получилось.
Прислал прот. Олег ТЭОР, Из архива храма св. Александра Невского (г. Псков)
|
