|
Новгородская демократия.
В 1230 году, вследствие раннего мороза, в Новгородской области погибли все
озимые посевы. Подвоза хлеба не было, так как и в других местах Руси был
недород хлеба. Незначительную помощь новгородцы могли получить от западных
своих соседей, немецких купцов, с которыми Новгород вел широкую торговлю. Но
того, что могли доставить иностранные купцы, было слишком мало. За
недостатком хлеба начали есть мох, липовую и сосновую кору, желуди, потом
принялись за конину, собак и кошек; но и этой пищи не хватало. Множество
непогребенных трупов людей, умерших от голода, валялось по улицам; некому
было позаботиться о их погребении, каждый жил под страхом такой же ужасной
смерти. Голод, казалось, заглушал в сердцах людей все человеческие чувства.
Брат брату, отец сыну, мать дочери отказывали в куске хлеба.
Родители продавали детей в рабство, только бы добыть себе этот несчастный
кусок. Наконец, обезумев от голода и отчаяния, начали есть человеческие
трупы, а некоторые доходили до такого неистовства, что нападали на живых
людей, убивали их и поедали. Дороги и улицы опустели, каждый боялся выходить
или выезжать из дома. Никакие казни не останавливали пойманных и уличенных;
голод пересиливал страх наказания и смерти. Всякий гражданский порядок
приходил в разрушение: начались грабежи, поджоги жилищ, с целью отыскать
какие-нибудь запасы хлеба; началась братоубийственная резня. Благоверный
князь Александр, тогда почти еще ребенок, переживал вместе с новгородцами
все эти ужасы, и нужно представить, как они повлияли на его впечатлительную
детскую душу. Но это несчастие не было единственным. Не один раз
повторялись, в меньшей лишь степени, такие же бедствия и позднее, напоминая
собою пережитое, они вселяли страх и за будущее.
В благоверном князе эти несчастия бедного люда вызывали к нему особую
жалость. По свидетельству древнего жизнеописания, Александр Ярославич был
истинным другом всех нуждающихся и обездоленных, отцом вдовицам и сиротам,
питателем нищих и убогих. Памятуя заповедь Спасителя: не собирать себе
сокровищ на земле, он щедро оделял нуждающихся, и из княжеского дома никто
не уходил неудовлетворенным в своей просьбе.
Наряду со страшными бедствиями Божьего наказания благоверному князю
Александру, живя в Новгороде, приходилось много наблюдать и бедствий,
происходивших от человеческого произвола и несправедливости.
Свободный город, так дороживший своею вольностью, не всегда и не ко всем был
одинаково справедлив и заботлив. В народных собраниях, на которых решались
все государственные дела, нередко под влиянием богатых людей проходили такие
постановления, которые тяжело отзывались на судьбе людей бедных и
справедливо вызывали с их стороны ропот и недовольство. Обиженные не всегда
могли найти защиту у людей, стоявших у власти, так как обычно эта власть,
приводившая в исполнение постановления народных собраний, принадлежала тем
же богатым людям. И нередко недовольство переходило в открытое возмущение;
враждующие стороны жестоко расправлялись с теми, кто казался им главным
виновником. На Волховском мосту (Новгород рекою Волхов разделяется на две
части: Софийскую, где находится главная святыня — храм Софии, Премудрости
Божией, и Торговую, где был так называемый Ярославов двор) происходили
ужасные зрелища: живых людей сбрасывали в реку. И только голос новгородского
святителя, призывавший забыть вражду и злобу, очистить себя молитвою от
братской крови, останавливал эту братоубийственную вражду. Новгородский
князь не мог в таких случаях предпринять что-либо для успокоения города, он
вынужден был оставаться сторонним зрителем происходивших ужасов, так как его
вмешательство вместо успокоения могло бы вызвать еще большее раздражение. По
новгородским взглядам, не дело князя вмешиваться во внутренние новгородские
дела.
***
История одного предательства...
Александр Ярославич направился в Орду и не только успел укротить гнев хана и
таким образом остановить начавшееся на Руси кровопролитие, но и получил от
хана ярлык на великое княжение. С этого времени и начинается подвижническое
служение благоверного князя родине, все свои силы посвятившего на то, чтобы
облегчить тяжесть татарского ига.
Александр Ярославич не щадил средств своей княжеской казны на выкуп пленных,
которых массами уводили татары в Орду. Заботился он и о том, чтобы
остававшиеся в плену не лишены были главного утешения в своем горе — молитвы
и богослужения. Вместе с митрополитом Кириллом он выхлопотал у хана
разрешение на устройство в столице Орды — Сарае русской епархии.
Но не одни пленники нуждались в заботах благоверного князя. После Неврюева
нашествия Северо-восточная Русь снова была опустошена, и благоверный князь
Александр спешил восстановить разрушенные храмы, собрать разбежавшихся
людей, помочь им устроиться на разоренных пепелищах. "Как отец, — замечает
современник святого князя, — заботился он о народе; и благодаря этим заботам
в великом княжестве мало помалу устанавливались спокойствие и порядок".
Благоверный князь хотел не только успокоить население, но и облегчить его
тяжелое положение, ослабить, сколько возможно, самое иго татарское.
Не изменив русского государственного строя, сохранив неприкосновенными
святую веру и церковное устройство, татары обложили за это Русь тяжелою
данью. Они брали все лучшее и ценное и в своих требованиях не соображались с
тем, в состоянии ли их данники платить налоги в том размере, в каком от них
требовали. Татары брали поголовную дань, не различая богатых и бедных;
несостоятельных данников они без всякой жалости забирали к Орду и обращали к
рабство.
В 1257 году, с целью точнее определить доходы, какие можно получать с Руси,
татары прислали своих чиновников исчислить всех русских людей. Великий князь
хорошо понимал, что как бы ни была тяжела эта мера, необходимо подчиниться,
чтобы не вызвать сопротивлением ещё худшего со стороны татар. Но не все так
думали.
По настоянию князя во Владимиро-Суздальской Руси исчисление произошло
спокойно, и Александр поспешил в Орду, чтобы склонить на милость хана,
довольного послушанием русских людей и их князя. Но в Орде решено было
подвести под число и Великий Новгород, где особенно сильно была развита
ненависть к поработителям Руси. Зная о таком возбуждении новгородцев,
великий князь с тяжелою, озабоченною думою возвращался на родину. И его
опасения оправдались.
Как только в Новгороде услышали о готовящейся переписи, в народе началось
брожение, начали устраивать вечевые собрания и постановили скорее умереть,
чем подчиниться ханскому требованию. Новгородцы не хотели согласиться на
перечисление и потому, что Новгород не был завоеван татарами, и многим
казалось, что уже поэтому татары не имеют права распоряжаться над областью
святой Софии так, как хотят. "Умрём за святую Софию и за дома ангельские -
святые обители", — раздавались клики на улицах города, и горожане готовились
к восстанию.
Александр Ярославич, чтобы предотвратить от Новгорода страшную татарскую
месть, поспешил сюда. Он надеялся, что новгородцы послушают его
благоразумного совета. Но еще до приезда князя в городе начались несогласия:
в то время, как чернь хотела бороться против татар, богатые люди
предпочитали уплатить требуемую дань, чтобы не раздражать и татар, и
великого князя. Александр Ярославич воспользовался этим и своею твердостью
успел склонить новгородцев на перепись. Однако появление татарских
чиновников и злоупотребления, которые происходили во время переписи не
только от татар, но и от зажиточных новгородцев, снова возбудили движение в
Новгороде. Сторону волновавшихся принял на этот раз и новгородский князь
Василий Александрович, но, боясь отца, он убежал в Псков.
Благоверный князь Александр приказал схватить непокорного сына и, лишив его
новгородского княжения, отправил в Суздальскую Русь. Были строго наказаны и
зачинщики мятежа, а так как и после этих строгих мер новгородцы не хотели
успокоиться и согласиться на ханские требования, то благоверный князь
Александр вместе с татарами немедленно оставил Новгород, предоставляя самим
новгородцам считаться с гневом хана.
Жизнь
князя Александра Невского. |
