Моя дальняя родственница Надежда была на грани жизни и смерти. Она обратилась к Дунюшке — и была спасена. Между ними завязалась дружба.

Узнав об этом, я попросил родственницу сообщить мне, примет ли Дунюшка меня, грешного. Ответ последней был немногословен и удивителен: "У него паховая грыжа, пусть ляжет на операцию, я благословляю его. А потом приедет ко мне". Я не писал Наде о своей болезни, а прозорливая, оказывается, уже знала о моем недуге.

Что же такое прозорливость? Думалось и теперь думается мне: прозорливость — это сверхъестественная способность достойного человека получать от Духа Святого мгновенные и точные ответы на некоторые его вопросы, связанные с жизнью в прошлом, настоящем и будущем как отдельных лиц, так и целых государств и народов.

В конце ноября 1972 года я заехал к родственнице в рабочий поселок Разино, и мы с ней автобусом добрались до Ужовки, а затем пешком до села пророчицы. Погода запомнилась надолго: студеный дождь и пронзительный ветер. Промокли до последней нитки.

Уже свечерело, когда подошли к заветному домику. Постучали в дверь. У порога нас встретила пожилая светло-русая с проседью среднего роста женщина. Поздоровалась и улыбнулась. Это была родная сестра болящей Мария.

Красный угол. Я торопливо перекрестился. С кровати, задернутой плотной занавеской, послышался сердитый голос:

— Да молись же ты, как следует!

Я кротко извинился за непочтительное отношение к иконам.

Спустя несколько минут в подтопке затрещали дрова, мы с Надей обогрелись, обсушились и поужинали.

Сижу у кровати тяжелобольной женщины. Ей с виду под семьдесят. Спросить о ее возрасте постеснялся.

Она жалуется на тяжкие недуги. Сердце, легкие и бронхи больные; желудок, кишечник, печень и почки больные; руки и ноги немощные, почти не способные к движению. Голос низкий, средней громкости; мысли свои выражает кратко, точно и почти во всех отношениях грамотно; в ее речи я не заметил нарушений ни произносительных, ни морфологических, ни синтаксических норм русского языка. Правда, она изредка употребляла диалектные (местные) слова.

Дунюшка снова посетовала на болезни: "Вот так, Сереженька, с двенадцати лет и лежу на левом боку, на спине, а на правом боку не могу лежать". Я невольно вздрогнул при ее словах, вспомнив, как я месяцами в гипсе лежал на спине, как мучительно ныла поясница. Глубоко и очень искренне сочувствовал Дунюшке, но, к сожалению и к несчастью, ничем не мог помочь.

Попросил болящую рассказать, что за беда приключилась с ней в детстве.

Крестьянская семья. Родители вместе с детьми приехали на луг косить сено. Вскоре начался грозовой дождь. Крупная, в виде крестика, сверкающая градина мгновенно завладела вниманием девочки. Дунюшка подбежала к ней, схватила правой рукой и... упала на траву. Ее ломало. На ее крик подбежал отец, совершенно не понимая, что случилось, поднял на руки, донес до телеги. Он быстро запряг лошадь, и семья вернулась с луга домой. Боли у несчастной были мучительные, нестерпимые; постоянный крик и плач. И так было в продолжение месяца.

По совету добрых людей девочку свозили в Сэров на могилу батюшки Серафима. После этого ей стало полегче: она уже могла есть, спать, читать Евангелие, творить умную молитву (т. е. произносимую мысленно, про себя).

А через несколько лет Господь ниспослал ей великий целительский дар и великий дар прозорливости.

Я задал Дунюшке несколько волновавших меня вопросов. Ответы были кратки, мудры и запомнились мне навсегда.

С. М. — буквы обозначают имя и фамилию автора воспоминаний о прозорливой (Сергей Морозов). П. Д. — прозорливая Дунюшка.

С. М.: — Надо ли моей дочери вступать в комсомол?

П. Д.: — Лучше не надо! (Длительная пауза). Лучше не надо! (Длительная пауза). Лучше не надо!

По возвращении домой передал дочери указание прозорливой.

Дочь: — Я поступлю, как все.

С. М.: — Твоя воля, поступай, как велит тебе разум и совесть.

На следующий день дочь сообщила, что всю ночь не спала, а днем на классном собрании к удивлению учащихся — она была отличницей и примерного поведения — наотрез отказалась от вступления в комсомол. И только тогда я понял внутренний, загадочный, скрытый смысл троекратного повторения: "Лучше не надо!". Праведница чувствовала и предвидела мучительную душевную борьбу моей дочери.

С. М.: — Очень люблю одного своего родственника. Умен, добр, но порою может и крепко, жестоко обидеть. Упрекаю за это — не помогает.

П. Д.: — Да, он обрывистый. Молись о нем, и его характер станет ровнее.

Мне подумалось: какое точное слово! Какой добрый и мудрый совет!

С. М.: — Мой университетский друг Михаил Л. стал крупным прославленным литератором. Верующий, честный человек. Но он — член партии коммунистов, на знамени которой написано: безбожие, безбожие, безбожие. Боится, Господь не простит его за это. Есть ли тут выход?

П. Д.: — Передай своему другу Мише: в партии миллионы. И среди них много хороших людей. И он не душегуб, не взяточник, не вор, не пьяница. В своих книгах проводит правильные мысли о добре и зле, намеками, а чаще прямо говорит о Боге. Господь простит его. Да скоро партийцы побросают свои билеты.

Через два десятилетия так оно и случилось. Вот оно, предвидение прозорливицы!

С. М.: — Дунюшка, ты принимаешь множество разных людей: мужчин и женщин, старых и молодых, образованных и неграмотных, крестьян и рабочих, военных и штатских, агрономов, инженеров и учителей... Сможешь ли сейчас припомнить несколько ярких посетителей и содержание бесед с ними?

П. Д.: — Каменщик стал сельским милиционером. Спустя несколько лет он сошел с ума. Его отвезли в горьковскую психбольницу. Лечили три года. Рассудок не вернулся. Больной был при смерти. Умирающего родные привезли ко мне. Помолилась о нем Спасителю и Божией Матери, Сестра Мария из ведра налила бутылку святой воды. Больной вскоре выздоровел и начал работать.

В благодарность за это он сложил нам небольшой кирпичный подвал. Утром взгляни на него в окно.

Послушай еще. Приходит однажды седобородый старик, поздоровался и стал расспрашивать о моем житье-бытье, о моих болезнях, о родственниках и знакомых, о паломниках российских и иностранных. Поняла, куда он клонит, и пристыдила его.

— Послушай, я — больная старуха, и американцы, работники ЦРУ ко мне не поедут. Да и они не нужны мне. И ты зря время тратишь, напрасно охотишься за мной. Сбрось куделю с лица (т. е. грим — С. М.)! Ты вовсе не старик, а молодой человек, родом из села Никитино, сын Василия Петровича, работник КГБ. Ты не по своей воле у меня, а по заданию.

"Старик" сорвал "куделю" с лица и пробурчал:

— Ну, старуха, тебя не проведешь.

П. Д. — Помню генерала. Едучи на войну, завернул ко мне, попросил благословить.

— Дунюшка, вернусь ли с фронта?

— Дойдешь до Берлина, батюшка. Выйдешь из пекла целым и невредимым.

— Помолись за меня, Дунюшка.

Усердно молилась за него. Он действительно дошел до Берлина. Вернулся на Родину, заехал ко мне, привез подарок, поблагодарил меня, поклонился в пояс.

С. М.: — С 1917 года Россией правят евреи. Они враждебно относятся к Иисусу Христу, к Русской Православной Церкви, к русскому народу, разрушают наше многонациональное Росси11-ское государство. Как ты относишься к ним?

Праведница встрепенулась. И быстро, и властно выкрикнула:

— В яму, в пропасть всех этих гадов!

С. М.: — На войне убивал наших врагов, немцев. Трудно мне будет ответить за это перед Богом?

П. Д.: — Нет, не бойся! Ты защищал Отечество.

С. М.; — Дунюшка, судя по разговору, ты горячо любишь Бога и людей?

П. Д.: — Ты прав, Сереженька, я так люблю Христа и Божию Матерь! Я так люблю людей, солнце и всякую жизнь! И умирать не хочется.

С. М.: — Дунюшка, уже двенадцатый час. Ты устала. Ответь, пожалуйста, на последний вопрос. И спать.

В народе часто говорят о приближающемся конце света. А что ты знаешь об этом от Духа Святого?

П. Д.: — Ждите двухтысячного года! Ждите двухтысячного года!

В голосе праведницы звучали грустные ноты. Смысл ее слов во всей глубине и обширности я понял лишь через многие годы. Горбачевы и ельцины, Яковлевы, поповы и Гайдары, Шеварднадзе, Черномырдины и Чубайсы, кохи, Явлинские и фридманы, березовские, гусинские и Немцовы, мамуты и абрамовичи — это все одного поля ягоды. Они развалили нашу великую державу, довели ее граждан до полной нищеты и отчаяния: массовая безработица, нищенская зарплата и многомесячные задержки с ее выплатой; отключение в лютую зимнюю стужу света, воды и тепла в домах и квартирах дальневосточников и не только дальневосточников, сверхнизкая рождаемость и сверхвысокая смертность, преступность.

Центральные власти запретили гражданам России указывать в паспортах свою национальную принадлежность. Это сделано вопреки воле народа, зато те же самые власти грубо и нагло навязывают людям так называемые пожизненные идентификационные номера (ИНН).

Очевидный факт: граждан России клеймят, как деревья или товары, как клеймили советских военнопленных в германских фашистских лагерях во время Второй Мировой войны. А в перспективе пластиковые электронные карточки, электронная (безденежная) торговля и, наконец, электронные микрочипы, вживляемые в чело и правую руку с указанием пожизненного ИНН и общего сатанинского номера 666. Это подготовка к пришествию в мир антихриста, к признанию его мессией, т. е. спасителем человечества.

П. Д.: — Ну, хватит. Очень утомилась. Спать хочу.

Утро. Завтрак. Прощание.

Надежда: — Дунюшка, можно еще навестить тебя?

П. Д.: — Приходи, приходи, Наденька!

С. М.: — А мне, Дунюшка, можно еще приехать к тебе?

Вместо ответа длительное, тягостное молчание. Защемило сердце. Вчера, думалось мне, праведница охотно и по-доброму беседовала со мной, а нынче... Чем же я мог обидеть ее? Нет, не мог. По-видимому, дни мои сочтены, и прозорливая, предвидя мою скорую смерть или гибель, уклонилась от ответа на мой вопрос о встрече.

П. Д.: — Не думай об этом. Причина в другом. Ты хочешь, чтобы я попросила Бога прибавить тебе ума и таланта. Господь дал ума тебе на семерых. Но ты немножко халатный. Случаются в деле заминки — и ты неделями не заглядываешь в свои бумаги. А надо работать не покладая рук. Да еще скажу: твои товарищи покопаются, покопаются в своем деле в положенный срок — и диссертация готова. А ты уж больно захватистый: норовишь в науке законы открывать. Л это шибко трудно. А время-то! Сколько его понадобится на твой труд! Но ты упорный человек — закончишь работу и защитишь ее. Успешно. (Так оно впоследствии и случилось через 9 лет).

И еще послушай меня, Сережа, и запомни: будь поосторожнее и похитрее. У тебя душа, как у ребенка, открытая и простая. О правителях России ты многим говоришь не то, что пишут о них в газетах. А за такое не гладят по головке. О Боге беседуешь с вахтерами и студентами, с преподавателями и начальством. А за такое выгоняют из университета.

С. М.: — Меня уволят?

П. Д.: — Нет, ты еще многие годы будешь трудиться. И последнее. Дойдете с Надей до Ужовки. Посадишь ее на лукояновский автобус, а сам — в Саранск. Не садись ни на поезд, ни на попутную машину. Поезжай автобусом.

Такой совет мне почему-то показался неприятным. Исходил и объехал пол-России, а меня учат, как добраться от Ужовки до Саранска. Промолчал. Праведница вторично предупредила. Мне стало еще неприятнее. Но опять промолчал: вопросом "почему?" или каким-либо возражением я боялся обидеть или огорчить эту великую женщину.

п. д.; — Третий раз повторяю: поезжай только автобусом.

Мы простились. Благополучно дошли с Надей до Ужовки. Она поехала в Разине, а я стал искать способ побыстрее добраться домой. Поезд отойдет через три, автобус — через полтора часа. Это меня не устраивало.

Выхожу на перекресток. Поднимаю руку. Первая и вторая .машины промчались мимо, третья остановилась. Открылась дверца. За рулем русский мужчина, лет сорока с небольшим. Умное, добродушное лицо, приветливая улыбка.

— Куда?

— В Саранск.

— Садись. Поехали!

Закурили сигареты, разговорились и незаметно отмахали верст семьдесят.

Мне подумалось: "Вот и слушай Дунюшку, и жди автобуса полтора часа. Скоро буду дома, в кругу любимой семьи".

Но сладкая надежда не сбылась: грузовик угодил в рытвину и забуксовал. Ни палки, ни камни, собранные мною на обочине дороги и брошенные под задние колеса, не помогли. Видимо, в наказание за непослушание меня с ног до головы облепило грязью. И двигатель заглох. Время шло, мы с водителем ежились от холода, лязгали зубами. Стоим, словно по команде. Ни с места! Подъезжает и останавливается на минуту пассажирский автобус. Шофер приглашает в салон. Я поблагодарил его за внимание, но заметил:

— Наступает холодная ночь, и я не могу оставить в безлюдном поле водителя, ставшего моим товарищем по несчастью.

Автобус мигом исчез в вечерней полумгле. Я обратился к Иисусу Христу и Божией Матери с горячей мольбой:

— Господи и Матерь Божия! Мы с водителем замерзаем. Помогите ему починить двигатель! Вразумите его, как это сделать!

Половина двенадцатого... К моему изумлению, машина заработала. Через несколько минут мы были уже в Саранске, у вокзала. Наскоро простились, Я успел вскочить в пятый троллейбус и в половине первого позвонил в нашу квартиру. Жена открыла дверь и с удивлением взглянула на меня. Я вкратце рассказал ей суть случившегося. Она громко рассмеялась и, глядя на меня, облепленного с ног до головы грязью, с укоризной проговорила в лицо:

— Поделом тебе; не послушался мудрой, блаженной Дунюшки. А впредь будь умней и смиреннее!

Сергей Морозов. Саранск.