Этот рассказ был записан со слов ветерана Великой Отечественной войны,
назвавшего себя Николаем Ивановичем и долго стоявшего в День Победы
в одном из храмов Самары перед иконой Божией Матери "Нерушимая Стена".

"Не помню, сколько нам атак пришлось отбить. От всей роты нас осталось только трое на высотке в районе Прохоровки. Немцы почувствовали, что у нас уже не осталось бойцов, и с новой силой в атаку двинулись. Мы их подпустили поближе и дали им из пулемета. Подзалегли они, и давай по нам из пушек долбить. Мама родная, всю землю рядом перепахали снарядами, а мы, слава Богу, живы. Я во время боя оглядываюсь назад, вижу — стоит женщина с поднятыми руками. "Вот тебе на, — думаю, — что за наваждение, откуда здесь женщина, уж не мерещится ли это мне?" Опять оглянулся — стоит. Да не просто стоит, а как бы своими ладонями, повернутыми к врагу, стену невидимую воздвигла. Вроде как бы немцы на эту стену натыкаются и назад откатываются.

Батарея, которая от нас справа стояла, умолкла. Видно, побили весь артиллерийский расчет. Тут "тигры" пошли, справа и слева высоту обходят. С левой стороны наши Т-34 выскочили. Что тут началось, такого я еще на фронте не видывал. <...> Я говорю: "Товарищ лейтенант, давайте сделаем рывок к батарее, может, там пушка какая целая осталась?" Он говорит: "Ты что придумал? Нам приказ здесь насмерть стоять, еще подумают, что мы отступаем..." Оглянулся я, а женщина, которая стояла за нами, вправо от нас переместилась, ближе к батарее. Тут лейтенант говорит: "Пошли, ребята, будь что будет".

Прибегаем туда, а там уже немцы хозяйничают. Мы с ходу на них. Момент внезапности сыграл свою роль. Разворачиваем мы одну уцелевшую пушку — и сбоку по "тиграм". Три "тигра" нам удалось подбить сразу, а четвертый по нам ударил. Меня контузило и легко ранило в левую руку. Смотрю, у первого номера осколком голову срезало... Лейтенанту Сергею Викторовичу Скорнееву осколком ногу перебило... Взял противотанковую гранату и жду. Оглянулся, - стоит та женщина над нами, - мне легче на душе стало. Откуда-то появилась уверенность, что это не конец. Привстал я, метнул гранату в "тигра", под гусеницу угодил. Тут и наши "тридцать четверки" подоспели...

Зашел в Ваш храм, гляжу на икону, а на ней — Та Самая Женщина, Которая нас под Прохоровкой спасла. Оказывается, это Матерь Божия. Я, между прочим, тогда еще об этом подумал".