В то время царством римским правил Константин Великий, который еще не принял святого крещения, хотя и уверовал всем сердцем во Христа. Он издал указ о том, чтобы никто не дерзал хулить Христа и преследовать христиан, приказал запереть идольские храмы и прекратить языческие жертвоприношения, а христиан, находящихся в изгнании, выпустил на свободу и освободил заключенных в темнице. Вместе с тем царь был внимателен к просителям и исполнял всякую справедливую просьбу; из имения своего он раздавал щедрую милостыню нищим. В Риме и за пределами его, по империи, Константин велел воздвигать христианские храмы. Церковь Христова день ото дня возрастала и умножалась в числе своих чад, а идолопоклонство умалялось. Это привело в радость верующих, которых в Риме было уже так много, что они хотели изгнать из города всех, не желавших стать христианами. Царь, однако, запретил это народу, сказав:

- Бог наш не хочет, чтобы кто-нибудь обращался к Нему, будучи принужден к этому; а кто по своему расположению и с добрым намерением приступает к Нему, к тому Он благоволит и милостиво его принимает. Итак, кто как хочет, так пусть и верует, с полною свободою, и пусть один не преследует другого.

От этого царского слова народ еще больше возрадовался, видя, что царь представляет каждому жить по своей вере, как кому желательно.

Но евреи обратились к Елене, матери царя, жившей тогда в своем отечестве, Вифинии:

— Хорошо поступил царь, сын твой, что оставил нечестие и ниспроверг идольские храмы; но нехорошо, что он уверовал в Иисуса и чтит Его, как Сына Божия и истинного Бога, тогда как Он был еврей и волшебник, прельщавший людей разными привидениями, которые Он вызывал Своею волшебною силой; его, как преступника, Пилат, после мучений, повесил на кресте. Итак ты, царица, должна вывести царя из такого заблуждения, чтобы Бог не прогневался на него и чтобы с ним не приключилось какого-нибудь несчастья.

Выслушав это, Елена уведомила о том письменно сына своего, Константина. Прочитав письмо, он ответил своей матери также чрез письмо, чтобы иудеи, сообщившие ей это, явились с нею в Рим и, чтобы здесь вступили в состязание о вере с христианскими епископами; какая сторона одолеет, той, значит, и вера правильнее. Когда царица об явила об этом повелении царя иудеям, тотчас собралось множество ученых евреев, изучивших свой закон, знавших и учение пророков и греческую философию и готовых к состязанию, и все они с царицею Еленою отправились в Рим. Между ними был один мудрейший раввин, по имени Замврий, который изучил в совершенстве эллинскую философию и еврейские книги, и был великим волшебником. На него-то евреи возлагали всю свою надежду, думая, что если он не одолеет христиан в словесном споре, то поразит их своими волшебными знамениями.

Когда настал день препирательства евреев с христианами, царь сел на престоле, окруженный всем своим синклитом, и пред ним предстал Сильвестр с небольшою дружиною сопровождавших его, в числе которых было и несколько приехавших в то время в Рим епископов. Вошли затем и евреи, в количестве ста двадцати человек, и тотчас началась беседа, которую царица Елена слушала, сидя за занавесом, а царь с синклитом обсуждал то, что говорилось с той и другой стороны. Сначала евреи потребовали, чтобы со стороны христиан на прение с ними выступили двенадцать мудрейших христиан, но Сильвестр сказал им:

— Мы полагаем надежду не на множество людей, но на Бога, всех укрепляющего, призывая Которого на помощь говорим: "Восстани, Боже! Рассуди дело Твоё!"

— Это слова из нашего писания, — возразили иудеи, — ибо наш пророк написал их; тебе следует говорить словами своих книг, а не наших!

— Правда, сначала вам сообщено было писание Ветхого Завета и проповеди пророков, но они в тоже время и наши, потому что в них говорится много о Христе, Господе нашем. Итак наш спор должен основываться на ваших книгах, ибо, тогда как ваши книги стали и нашими, а наши вам чужды, то и вы скорее поверите книгам своим, чем нашим. Поэтому мы, на основании ваших книг, покажем вам истину, коей вы противитесь; такая победа будет славнее и очевиднее, когда мы, взяв оружие из рук врага, этим оружием и победим его.

— Сии слова епископа, — заметил царь,—справедливы и в этом ему нельзя прекословить; ибо если из ваших книг, иудеи, христиане приведут вам свидетельство о своем Христе Боге, то, конечно, за ними останется верх и, вы будете поражены своими же собственными книгами.

Весь синклит выразил похвалу этому царскому решению. Тогда евреи начали говорить христианам следующее:

— Вседержитель наш Бог в книге Второзакония говорит: Видьте, видьте, что Я Есть и нет иного бога, кроме Меня. Как же вы называете Богом Иисуса, Который был простым человеком, и Которого отцы наши распяли? Как вы вводите трех богов: Отца, в Которого и мы веруем, и Иисуса, называя Его Сыном Божиим, а третьего Бога называете Духом? Веруя так, разве вы не идете против Создателя всего, Бога, учащего, что других богов, кроме Него, нет?

— Если вы без всякого предубеждения и раздражения вникнете умом своим в Писания, то убедитесь, что мы не вводим ничего нового, когда исповедуем Сына Божия и Святого Духа, ибо это не наши слова, но откровение Божие, содержащееся в книгах пророков Божиих. Прежде всего, пророк и царь Давид, предвозвещая восстание отцов ваших на нашего Спасителя, сказал: "Зачем мечутся народы и люди учатся пустому? – собрались вместе на Господа и на Христа Его!" Итак здесь, называя Его Христом и Господом, он указывает не одно лицо, а два. А что Христос есть Сын Божий, об этом возвещает тот же пророк такими словами: Господь говорит ко мне: "Сын Мой есть Ты, Я ныне родил Тебя." Иной родивший и иной — рожденный!

— Говоря, что Бог родил, ты бесстрастного делаешь страстным, Каким образом и Сын, рожденный в известное время и имевший временное бытие, может быть Богом? Ибо то слово "днесь" указывает на известное время и не позволяет признавать Сына вечным Богом.

— Мы не говорим, что в отношении к Богу имело место рождение страстное; мы исповедуем, что Божество бесстрастно и что рождение Сына было таким, каково бывает рождение слова из мысли. Мы не вводим учения о временном рождении Сына от Отца, но веруем в вечное рождение Его, неподлежащее условию времени, ибо знаем, что Творец времени есть Сын вместе с Отцом и Духом, а Творец времени Сам не находится под временем. Выражение же: "Я ныне родил Тебя" обозначает не горнее и предвечное Божественное рождение, но дольнее, которое имело место в известное время и совершилось во плоти, принятой ради нашего спасения. Пророк знал, что Христос — Бог предвечный, почему и говорит: "Престол Твой, Боже, в веках вечен". Предвозвещая же имевшее совершиться в последующее время воплощение, он сказал: "Сын Мой есть Ты, Я ныне родил Тебя." Итак этими словами: "Сын Мой есть Ты" он и указывает не на временное, но на предвечное Его рождение; а словами: "Я ныне родил Тебя" обозначает Его рождение, совершившееся в известное время. Сказав: Я ныне родил Тебя." пророк показал, что и то рождение Сына, которое должно было совершиться в известное определенное время, Отец приписывает Себе Самому, потому что оно должно быть по Его воле. Но уже и то даже выражение: "ныне родил Тебя" указывает на вечность рождения Божия, в которой нет действия прошедшего и будущего, а всегда только одно настоящее. О Духе же Святом тот же Давид свидетельствует такими словами: Словом Господним небеса утвердились и Духом уст Его – вся сила их." Итак здесь упоминает он о Трех лицах: Боге-Отце и Сыне, Которого называет Словом ради Его вышнего и бесстрастного рождения, и о Святом Духе. И в другом месте он говорит: "Духа Твоего Святого не отними от меня." Сими словами пророк ясно показывает, что существует Дух Святой, Который наполняет Собою все. И еще говорит: "Пошлёшь Духа Твоего – и созиждутся". Не Давидом ли все это сказано? Но и Боговидец Моисей в книге Бытия приводит такие слова Божии: "Сотворим человека по образу Нашему и по подобию нашему." С кем же тогда говорил Бог, если с Ним не было какого-то другого Лица? Никто не скажет, чтобы это сказал Бог Небесным Силам, ибо те самые слова: "по образу Нашему" не дают никакой возможности так думать; не один и тот же образ и подобие у Бога и Ангелов, как не одинаково существо и сила их с Богом, но иное — существо Божие и иное — ангельское. Итак нужно предположить, что был Кто-то Иной в беседе, с Кем Бог сказал те слова: "по образу Нашему ". Этот Иной должен был быть таким, Который бы имел одинаковое существо с говорящим Богом, совершенно тождественный с Богом по образу и подобию. Кто же это мог быть, как не Сын, Который единосущен Отцу, равен с Ним по славе и власти, будучи неизменным образом Божиим? Что же мы вводим нового, когда веруем и утверждаем, что существуют Отец и Сын и Святой Дух? И если язычникам это представляется невероятным и неосновательным, то это неудивительно, ибо они не знают Священного Писания. Но почему не веруете этому вы, которые изучаете слова святых пророков, из коих нет ни одного, который бы не пророчествовал о Спасителе нашем?"

Царь, прервав его речь, сказал иудеям:

— Те слова, которые предложил нам из Писания епископ, так ли читаются, иудеи, и в ваших книгах?

— Так.

Тогда царь сказал:

— Итак, в том споре о Пресвятой Троице, мне кажется, вы побеждены.

— Нет, добрый царь, — возразили иудеи, — Сильвестр ни за что не победит нас, если и мы выскажем против него, что имеем; а мы могли бы сказать многое, но видим, что напрасно нам препираться с таким усердием о Троице. Не о том мы пришли говорить, один ли Бог или три, а о том, что Назарянин — не Бог. Ибо если и согласиться с тем, что существуют три Бога, все-таки из того еще не следует, что нужно веровать в то, что Иисус есть Бог. Он был не Бог, а человек, рожденный от людей и живший с грешными людьми, евший и пивший с мытарями и, как пишется о нем в Евангелии, он был искушаем от диавола, потом предан учеником, взят, осмеян, избит напоен желчью и уксусом, лишен одежд, разделенных между воинами по жребию, пригвожден ко кресту, умер и погребен. Как такой может назваться Богом? Об этом-то, царь, говорим мы теперь против христиан, что они вводят сего нового Бога. Итак, если они могут что, сказать о Нем и если у них есть какие-либо свидетельства, то пусть скажут нам!

— Не трех Богов мы признаем, иудеи, как вам кажется, но исповедуем Единого Бога, Которого почитаем и Которому покланяемся, как Сущему в Трех Лицах или Ипостасях. Вам бы следовало рассудить о справедливости тех слов, какие я и привел из ваших же книг в ответ на первый предложенный вами вопрос, и по поводу их вступить в прение, но так как вы отказываетесь теперь говорить о сем, то побеседуем о Господе нашем Иисусе Христе, чего вы и сами хотите. Начнем со следующего: Бог, приведший все в бытие, когда создал человека и увидел его склонившимся ко всякому злу, не презрел погибающего дела рук Своих, но соблаговолил, чтобы Сын Его, пребывая нераздельно с Ним (ибо Бог находится везде), сошел к нам на землю. Итак Он сошел, и, родившись от Девы, стал под законом, дабы беззаконных искупить. А о том, что Он имел родиться от Девы, предсказал божественный пророк Исаия в таких словах: "Вот: Дева зачнёт во чреве и родит сына и наречётся имя ему Эммануил". Имя же это, как и вы знаете, указывает на пришествие Божие к людям и в переводе на греческий язык значит: "с нами Бог." Итак пророк задолго предсказал, что Бог родится от Девы.

— В нашем еврейском тексте книга пророка Исаии не имеет в себе выражения: "дева", но упоминает об отроковице — молодой женщине; вы исказили писание, написав в своих книгах вместо "отроковица" слово "дева".

— Если в ваших книгах написано не девица, а отроковица, то не все ли одно и тоже, что отроковица, что девица? Когда пророк Исаия от лица Божия сказал Ахазу: "проси себе знамения у Господа Бога твоего в глубину или в высоту", то Ахаз сказал: не буду просить и не стану искушать Господа. Тогда пророк сказал: "Поэтому даст Господь вам Сам знамение." Какое же? " Вот: Дева зачнёт во чреве." Если же вы говорите, что пророк говорил не о деве, а об отроковице и, что отроковица — не дева, то и обещанное пророком знамение не может называться знамением, ибо если отроковица, вышедшая замуж, родит, то тут нет никакого чуда, но дело обычное. Родить же, не входя в общение с мужем, есть действительно чудо; это дело необыкновенное, превышающее естественное устройство. Итак Та Отроковица, о Которой у вас написано, была Девою, потому что Господь обещал чрез Нее дать знамение и именно такое знамение, что Она, не познавши мужа, родите сверхъестественно Сына. И мы не исказили Писания, написав вместо отроковицы деву, но, скорее, точно выразили его мысль, чтобы яснее можно было увидеть в сем оное пречудное Божественное знамение, превосходящее естество человеческое. Кто же из людей родился без семени мужеского, кроме Адама, созданного из земли, и Евы, сотворенной из ребра его? И где женщина родила, не входя в общение с мужем? Итак, не было бы никакого знамения, которое обещал дать Бог, именно если бы та отроковица зачала во чреве не сверх естества, а по естеству соединившись с мужем, но было бы обычное для природы человеческой дело. А так как Дева чистая зачала без мужа от Святого Духа, то это и должно считаться Божиим новым и преславным знамением, и с нами теперь Бог, согласно обещанию, сверх естества рожденный от чистой Девы.

— Но так как рожденный от Марии назван не Эммануилом, а Иисусом, то он не тот, которого обещал Бог чрез пророка, а другой.

— В Священном Писании иногда вместо имени указывается на деятельность того или другого лица, как например: "нареки имя Ему "быстро пленяй, смело отнимай." В самом деле никогда не было того, кто назывался бы таким именем, то все-таки, так как Христос должен был победить врагов и взять у них добычу, вместо имени Его пророком указаны те дела Его, которые Он должен был совершить. В каком смысле тот же пророк говорит и об Иерусалиме: "Назовёшься "Город правды."" Хотя никто никогда не звал тот город городом правды, а все зовут его обычным ему именем — Иерусалим, но так как в то время Иерусалим исправился пред Богом, то от события, в нём совершившегося, ему дано в пророчестве имя "город правды". И еще в Писании могут встретиться места, где указывается вместо имени на какое либо событие. А что Бог имел пребывать с людьми, послушай о том пророчествующего Варуха: "Это – Бог наш и не заменит иной Его, Он изобрёл всякий путь хитрости и дал её Иакову , отроку Своему, и Израилю, возлюбленному Его. После этого на земле Он явится и с людьми будет жить". И о том, что Он должен был быть искушаем диаволом, предсказал Захария: "И показал мне Господь Иисуса, священника великого, стоящего пред лицом ангела Господня, и дьявол стоял справа от него и противился ему. И сказал Господь дьяволу: "Да запретит Господь тебе, дьявол." О взятии же Его предсказано в книге Соломоновой: "Думают помышляющие неправду: "уловим праведного, ибо не нужен он нам и противится делам нашим." А то, что Он имел быть предан Своим учеником, предсказал псалмопевец: "Тот, что ест хлебы мои, увеличит моё преследование". И о лжесвидетелях сказал: "Восстали на меня свидетели неправедные". О распятии же Его сказал: "Изрыли ранами руки и ноги мои, по каждой кости моей ударили." Тот же пророк предсказал и о разделении риз Христовых: "Разделили одежды мои и метали о ней жребий". И о напоении уксусом с желчью он же сказал: "Дали в пищу мне желчь, и жажду мою утоляли уксусом". И далее о погребении Его он предвозвестил: "Положили меня во рву глубочайшем". И Иаков, ваш праотец, провидя сие духом, сказал: "Возлёг и уснул. Как лев. Как лев юный."

— Какая нужда была Богу родиться во плоти человеческой? Разве Он не мог иначе спасти человеческий род?

— Для Бога нет ничего невозможного, но диавола должен и был победить тот, кто был им прежде побежден. Им побежден был человек,—человек рожденный не обычным порядком естества, не от семени мужеского, но созданный из земли и притом из земли чистой и непорочной, как дева—ибо она еще не была тогда проклята Богом и ее еще не осквернила ни кровь убитого брата, ни умерщвление животных, так что она еще не заражена была тлеющими телами, не осквернена какими-либо нечистыми и непотребными делами. Из такой земли была создана для нашего прародителя плоть, которую оживотворило божественное дуновение. Но если всезлобный диавол победил такого человека, то нужно было, чтобы и сам он был побежден таким же человеком. А таков и есть Господь наш Иисус Христос, рожденный не по обычаю и закону естества, но из чистой и святой девической утробы, подобно тому, как Адам произошел из незараженной грехом земли. И как Адам был оживлен дуновением божественным, так и Сей воплотился под действием Духа Святого, сошедшего на Пресвятую Деву и стал совершенным Богом и совершенным человеком — во всем, кроме греха, имеющим два естества —Божественное и человеческое, но в одном лице; и поэтому человеческая природа страдала за нас, а Божество оставалось бесстрастным. Когда дерево, озаренное лучами солнца, посекается топором, то с посекаемым деревом луч солнечный не посекается. Так и человечество Христово, соединенное с Божеством, если и претерпело страдания, то эти страдания не коснулись Божества.

Тогда Замврий сказал царю:

— Хотя Сильвестр, и одолевает нас своими словами, будучи многоречив и искусен в беседе, но все-таки мы из-за этого не отступим от нашего отеческого закона и не последуем за человеком, которого наши отцы, по общему соглашению, предали на смерть. А что один только есть тот Бог, Которого мы почитаем и нет иного, то я готов доказать это не словом, как делает Сильвестр, а самым делом ; прикажи лишь, царь, привести сюда большого и свирепого быка и тотчас же твоё державство и все присутствующие убедятся, что нет Бога, кроме Бога нашего.

Один же из присутствовавших сказал:

— Такой бык есть в моем стаде, недалеко от городских ворот. На него никто не может возложить ярма, никто не может даже погладить его рукой или дотронуться до него.

Царь тотчас же приказал привести того быка.

Сильвестр спросил Замврия:

— Зачем тебе бык, и, когда его приведут, что ты с ним будешь делать?

Замврий отвечал:

— Хочу доказать силу нашего Бога, ибо если я пошепчу быку на ухо, то он тотчас издохнет. Ибо смертное существо не может стерпеть имени Божия и не может остаться в живых тот, кто услышит сие имя. И наши отцы, когда быки были приводимы для жертвоприношения, говорили то имя в уши быков и те тотчас же падали с громким ревом и издыхали, будучи, таким образом, готовыми для жертвоприношения.

— Но если это имя, по твоим словам, убивает всякого, кто его слышит, как же ты узнал его?

— Тебе нельзя знать эту тайну, потому что ты — враг нам.

Тогда царь сказал ему:

— Если ты не хочешь открыть этой тайны епископу, то открой ее нам, ибо поистине это дело сомнительное, если только не предположить, что то имя можно узнать, прочитав, как оно написано где-нибудь.

— Ни кожа, ни хартия, ни дерево, ни камень и ничто иное не может содержать в себе начертания оного имени, ибо тотчас же и сам пишущий и то, на чем пишется, погибают.

— Скажи же, как сам ты узнал его? ибо нельзя узнать его, если оно не передается в словах, не начертывается в письмени? - заметил царь.

— Я, царь, семь дней постился, потом в новую серебряную умывальницу налил чистой проточной воды и стал молиться; тогда невидимым перстом на воде написаны были слова, которые и сделали мне известным имя Божие.

Сильвестр же сказал:

— Если ты действительно узнал то имя таким способом, как ты говоришь, то все-таки, когда ты говоришь его кому-нибудь на ухо, разве ты не слышишь сам того имени так же, как слышит его тот, кому ты его говоришь? Как и сам ты, слыша его, не умираешь?

- Я уже сказал, что тебе не следует знать этой тайны, так как ты нам враг. Да и какая нужда в словах, когда лучше всего на деле доказать то, что говоришь? Выбери одно из двух: или ты, призвав имя своего Назарянина, умертви быка, чтобы и мы могли уверовать в того Назарянина, или я скажу на ухо быку имя нашего Бога и умерщвлю быка, так что ты тогда должен будешь уверовать в нашего Бога.

Все присутствовавшие, услышав это, одобрили решение Замврия; христиане же пришли в колебание, хотя епископ успокаивал их.

Царь же сказал Замврию:

— Тебе следует сначала исполнить обещание, ибо ты обещал одним словом убить быка.

— Если ты приказываешь это мне сделать, царь, то смотри на силу моего Бога!

Сказав это, он подошел к быку, которого едва могли вести сильные люди, зацепив крепкие веревки за его рога. Подойдя к быку, Замврий пошептал ему что-то на ухо и бык тотчас же, испустив сильный рев, затрясся и пал мертвым. Все, видевшие это, весьма изумились, а иудеи возопили громким голосом, хлопая в ладоши:

— Победили мы, победили!

Тогда Сильвестр просил царя приказать, чтобы все замолчали, и когда воцарилось молчание, епископ сказал иудеям:

— Не в ваших ли книгах написано, что сказал всемогущий Бог: "Я убью и жизнь дам, нанесу раны и исцелю их."?

— Да, это так написано.

— Если Замврий именем Божиим убил быка, то пусть он и воскресит его тем же именем. Ибо Бог есть Бог творящий добро, а не зло, и по существу Его Ему свойственно делать добро, а творить зло противно Его существу; воля Его, всегда благая, хочет творить всегда доброе. Случается иногда, что Он каким-либо злом накажет кого-нибудь для пользы других, но это бывает не потому, чтобы Он хотел этого, но потому, что к сему побуждается Он нашими злодеяниями. Итак если Замврий легко сделал то, к чему Бог не благоволит по самому Существу Своему, то тем легче он может сделать то, что Богу естественно. Пусть он оживит быка тем же Божиим именем, которым умертвил его, и я обращусь в его веру.

— Царь! Сильвестр опять хочет вести словесный спор, но какая надобность в словах, когда совершилось явное дело? Если и ты, епископ, владеешь какой-нибудь силою, то сотвори и ты чудо именем твоего Иисуса!

— Если хочешь, я покажу тебе силу моего Христа в том, что чрез призывание Его святого имени я воскрешу того быка, которого ты убил.

— Напрасно ты, Сильвестр, хвалишься, не может того быть, чтобы бык ожил. Тогда царь сказал Замврию:

— Итак если то, что по твоим словам невозможно, епископ все-таки сделает, уверуешь ли ты в его Бога?

— Клянусь тебе, царь, что если увижу быка ожившим, то исповедую, что Христос есть Бог и приму Сильвестрову веру.

Тоже сказали и все иудеи. Тогда епископ, преклонив колена, помолился усердно и со слезами Богу, а потом встал, поднял руки к небу и произнес вслух

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, и Боже, Ты, Который можешь умерщвлять и оживлять, поражать и исцелять, благоволи чрез призвание пресвятого и животворящего имени Твоего оживить того быка, которого Замврий умертвил чрез призвание бесов, ибо наступило время совершиться чудесам Твоим для спасения многих. Услышь меня, раба Твоего, в сей час, чтобы прославилось пресвятое имя Твоё!

После молитвы он подошел к быку и громко произнес:

— Если проповедуемый мною Иисус Христос, рожденный от Девы Марии, есть истинный Бог, то поднимись и стань на ногах своих, и, оставив прежнюю свою свирепость, будь кроток.

Лишь только Святой произнес это, как бык тотчас ожил, встал и стоял тихо и спокойно. Святой приказал снять веревки с рогов его и сказал:

— Ступай туда, откуда пришел, и никому не причиняй вреда, но будь тих ; так повелевает тебе Иисус Христос, Бог наш.

И бык ушел тихо, хотя прежде был крайне свиреп.

Увидев это, все воскликнули как бы в один голос:

— Велик Бог, Которого проповедует Сильвестр!

Иудеи же вместе с Замврием, подбежав ко святому и, обняв его честные ноги, просили его помолиться за них Богу и принять их в христианскую веру. Так же и блаженная Елена, подняв завесу, за которой сидела, слушая прения и взирая на бывшее при этом, вышла оттуда и припала к ногам святого, исповедуя Христа истинным Богом. Все бывшие здесь иудеи во главе с Замврием и бесчисленное множество народа обратились к истинному Богу и присоединились к Христовой Церкви.