опубликовано: 14.04.2008

В правление Киликиею игемона Максима был осужден некий раб Христов, по имени Дула (по греч. значит "раб"), муж той же Киликийской области.

(Киликия - в древности юго-восточная область Малой Азии, получившая, вероятно, свое название от семитического племени киликов и своим плодородием рано привлекавшая греческих поселенцев.)

Он был человеком праведным и богобоязненным, и по всенародному свидетельству, старался вести жизнь добродетельную и во всем соблюдать правду.

Однажды игемону донесено было, что Дула - исповедник Христовой веры, и после того раб Христов был тотчас же ввержен в темницу. При этом нотарий сказал игемону:

- Правитель, согласно твоему приказанию, военачальники твои обошли всю Киликийскую страну до самых зефиритских городов (т.е. до самого округа киликийского приморского города Зефирии), и за это время захватили некоего последователя нечестивой христианской веры, и вот его-то и представили мы теперь праведному и пресветлому суду твоему.

(Нотарий - чиновник, на обязанности которого, между прочим, было следить за точным исполнением законов в судах: а младшие нотарии вели записи по таким делам.)

На это игемон сказал:

- Когда я буду сам обходить эти города, то прикажу узников, находящихся теперь в темницах, вести за собою и за это время, по дороге, на нарочно устроенных для того местах, буду мучить их.

Вскоре после того он отправился в один из городов зефиритской страны, называемой Преториада.

(Преториада - собственно одно из местечек Киликии, недалеко от города Зефирии.)

Здесь игемон, седши на судилищное место, прежде всего приказал представить ему блаженного Дулу. Раб Христов, идя на суд, так молился Господу:

- Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, источник всякой милости! Ты некогда сказал чрез пророка Своего Давида: "Раскрой уста твои и Наполню их" (Псал. 80, ст. 11); да и в евангелии Своем Ты говоришь: "Не пекитесь как и что говорить" (Еванг. от Матф. гл. 10, ст. 19)! Итак, пошли ангела Твоего святого и дай мне слово, когда я буду говорить, дабы, представ пред нечестивейшим Максимом, я мог обличить его нечестие; а если мне придется пострадать, я не устрашусь мучений, ибо буду иметь Тебя пред очами своими и с охотою предам тело свое на истязание: ведь если я не предам тела своего на сожжение, то каких благ могу сподобиться? какой венец восприиму? и какие тогда я могу показать Тебе, Господу моему, язвы, чтобы Ты, видя их, явил на мне милость Твою и подал прощение прегрешениям моим?

Когда Дула так молился, воины совлекли с него верхнюю одежду и связанным представили игемону.

И сказал ему игемон Максим:

- Скажи мне, как ты прозываешься?

Святый ответил:

- Я раб Христов.

На это игемон возразил:

- Скажи нам настоящее твое имя, а не христианское: это имя тебе не может принести никакого оправдания и облегчения.

Тогда блаженный Дула сказал:

- Разве я неясно называю свое имя пред тобою? Истинное мое имя - христианин. То же имя мое, которым называют меня люди, есть Дула, и я так называюсь потому, что поистине есть раб Христа.

На это игемон произнес:

- Ты еще не испытал страха пред судилищем и всяких мук, потому так дерзко и говоришь с нами. Итак, скажи нам: из какой ты страны, из какого селения и рода?

- Родом я из сей Киликийской области, из зефиритского города Преториады; происхожу из знатного рода и с самых малых лет уже считаюсь христианином.

- Если ты происходишь из славного рода, то должен повиноваться непобедимым царям; и потому иди теперь во храм и с усердием принеси там жертву богам, и ты тогда и от нас будешь вознесен, и от великих царей получишь великую и преславную почесть.

Святый на это ответил:

- Ваши почести и вся власть, какою наделяют людей цари, пусть останутся при вас и при всех тех, которые не почитают истинного Бога. От меня же да отвратит все это Господь Бог мой, дабы мне обогащаться не в ином чем, как только в вере в Господа нашего Иисуса Христа.

Услышав эти слова блаженного, игемон повелел положить его на землю и бить железными прутьями; при этом он сказал своим слугам:

- Убедите его оставить свое безумие.

Святый же Дула, страдая от ударов, взывал ко Господу:

- Благодарю Тебя, Христе, что Ты сподобил меня претерпевать все это ради святого Имени Твоего!

Услышав такие слова мученика, Максим стал укорять святого Дулу:

- Как может теперь помочь тебе Христос, когда ты весь изъязвлен? или еще этого ты не можешь понять, безумный человек?

- Не говорил ли учитель веры нашей, святый апостол Павел, что никто но может увенчаться, "если не законно мучен будет" (2 посл. к Тимофею, гл. 2, ст. 5).

Тогда игемон спросил его:

- Значит, мучимый сейчас, ты после сподобишься венца?

- Я ныне подвизаюсь против отца твоего диавола, и если я одержу победу над сатанинскою ратью, то есть, над тобою, слугою демона, то восприиму на небесах нетленный венец.

- Зачем ты так безумствуешь, веря в человека, пригвожденного к кресту?

На это святый Дула ответил:

- Что лучше, - веровать ли в каменные и деревянные идолы, которые есть дело рук человеческих, или в Живого Богочеловека и в истинного Господа, Который по Своей воле за нас был распят?

- О, беззаконный! разве ты думаешь, что великий бог Аполлон есть дело рук человеческих?

(Аполлон, по греч. мифологии, бог света, и именно - солнечного света, со всеми его благодетельными и вредными влияниями. Слово "Аполлон" происходит от греческого глагола "губить, умёрщвлять".)

- Справедливо ты Аполлона назвал таким именем, ибо оно означает "погубитель". Прилагая к нему сердце свое, ты губишь душу свою, и не только свою, но и тех, кого заставляешь поклоняться ему; но знай, что пребывающий на небесах Истинный Бог взыщет от рук твоих души тех людей, которых ты погубил, заставляя их поклоняться идолам. Каков же был нечестивый Аполлон, - об этом я тебе сейчас разскажу: он был, как и ты теперь, невоздержен и объят нечистою любовию к одной жене, по имени Дафна; он ей давал много золота, но обещанного от неё не получил.

(Дафна, по греч. мифологии, дочь речного бога Ладона и Геи (земля), одновременно любимая и Аполлоном, и Левкиппом. Последний, переодетый девушкой, следовал за Дафною в числе её подруг, но был убит Аполлоном. Тогда мать Дафны, Гея, превратила её в лавровое дерево.)

Итак, я спрашиваю тебя: скажи мне, - какой же он бог, если, будучи охвачен плотскою любовию, не мог достигнуть расположения у той женщины, которую весьма любил? Как же ты можешь в чем-либо надеяться на него? Поистине все это, повествуемое между вами, достойно смеха, а многое достойно даже и плача: в самом деле, скажи мне, тому ли Аполлону ты покланяешься как богу, которого даже мерзкая и исполненная всякой нечистоты блудница вменяла за ничто и плевала на лицо его? Видишь ли, сколь достойны плача ваши нечестивые дела!

Услышав это, Максим сказал слугам:

- Поворотите его на спину и бейте по животу.

Тогда Афанасий, начальник воинской стражи, сказал святому:

- Повинись правителю, ведь разве ты не чувствуешь, как все тело твое покрывается ранами?

- Послушайся лучше меня, советник диавола и слуга его, и лучше посоветуй сам себе и
игемону своему, как бы поскорей убедить блудницу Дафну, чтобы она согласилась жить блудно с богом вашим Аполлоном и исполнить его желание, чтобы он, разжигаемый любовию и не получая исполнения своего желания, не погиб бы жестокою смертию. Я же имею Одного Советника - Господа нашего Иисуса Христа.

Тогда мучитель приказал принести железную доску и сказал слугам:

- Раскалите её посильнее на огне и положите сюда этого хулителя наших богов.

Блаженный, услышав это, сказал:

- Находящийся в геенне твой Аполлон благодарит тебя за то, что ты еще более усиливаешь тот геенский огонь, в каком он теперь страдает, - он воздаст тебе за это тем, что и ты вместе с ним будешь низвержен во тьму кромешную. Тогда и я посмеюсь над тобою, нечестивый благодетель Аполлона.

Когда мучившие блаженного, едва совсем не сжегши его, все-таки ничего не добились и не могли ни льстивым советом обольстить раба Божиего, ни муками убедить его оставить веру во Христа, тогда игемон приказал воинам отвести святого, уже столь измученного, в отдельное темничное помещение и оставить его там совершенно одного, без всякого ухода за ним. При этом он добавил:

- Пусть никто из нечестивых христиан не называет его блаженным, ибо, беззаконно надругавшись над нашими богами, вот теперь он подвергся великим мукам.

Святый Дула пребывал в той темнице, непрестанно славословя Бога и молясь, да даст Он ему совершить добрый подвиг.

По прошествии пяти дней, Максим седши на судилищное место, спросил:

- Жив ли всезлобный последователь нечестивого христианского мудрования? приведите его сюда!

Военачальник Афанасий ответил:

- Он очень тверд в исповедании своего учения и при том так бодр, что как будто не имеет ни одной раны на теле своем, - при этом он повелел ввести мученика.


Игемон, увидев, что все тело святого Дулы невредимо и что лице его сияет, сказал:

- О, окаянные стражи! не приказывал ли я вам, чтобы вы не лечили его и не заботились об нем?

На это Пигасий, начальник нотариев, ответил:

- Клянемся величеством твоим, что согласно твоему повелению, мы содержали его в внутреннейшей части темницы и что на шее его все время висело железное изображение Геркулеса, тяжестию в триста литр; каким же образом он теперь совершенно здоров, этого никто из нас не знает.

(Геркулес или Ираклий, Гераклий - национальный греч. герой, - считался у древних идеалом физической силы и мощи.
Литра - равнялся нашим 72 золотникам, Следовательно, на шее мученика висела тяжесть более, чем в 5 пудов.)

Тогда мученик сказал:

- Безумный игемон! это Христос мой исцелил меня и дал моему телу здоровье и крепость для перенесения даже и тех мук, которым ты сейчас снова подвергнешь меня; и это Он сделал для того, чтобы ты познал, что Бог наш - есть Врач, Который дивным образом исцеляет уповающих на Него людей. А также и для того, чтобы я принял сугубый венец мученичества, а ты бы был подвержен сугубой вечной муке. Ведь если бы ты ради своего Аполлона претерпел такие мучения, разве тогда этот твой бог мог бы исцелить тебя так же, как исцелил меня мой Христос?

На это игемон, разъярившись, ответил:

- Так как человек этот не перестает со злобою хулить наших богов, то налейте на голову его масла и зажгите его.

- Если ты сожжешь мне мозг, то чего этим достигнешь? Выдумай лучше иные муки.

Игемон после этого приказал вложить в ноздри мученика множество горчичных семян.

Тогда святый Дула произнес:

- Смеюсь и теперь над всеми твоими истязаниями!

После этого игемон приказал слугам как можно сильнее бить святого железными когтями по хребту, и при этом поливать его язвы крепким уксусом и растирать острыми черепками.

Во время сих мук страстотерпец молился:

- Господи Иисусе Христе! предстань мне, рабу Твоему; вот "хребет мой терзают грешники долгим беззаконием своим" (Псал. 128, ст. 3).

Тогда игемон сказал ему:

- Хотя ныне убедись и исповедуй наших богов!

- Боги твои, а особенно Афродита и Артемида, да помогут тебе и злобе твоей. Если же хочешь, я разскажу тебе и про других твоих богинь и про все их безстыдство.

(Афродита, греческое название Венеры - богини любви. Празднества в честь её, так назыв. Афродизии, устраивались во многих местах Греции и Малой Азии.
Артемида - по греч. мифологии, дочь Зевса и Леты, была богиней света и луны, почему ей, как богине света, давали в атрибуты лук и стрелы, а как богине ночи - факел.)

После того игемон приказал слугам:

- Разбейте челюсти его, чтобы он не хулил богов и, переломив голени, оставьте его так, дабы он не мог и слова сказать.

На это святый мученик сказал:

- О, пребеззаконнейший игемон! за что ты меня бьешь? Я говорю тебе истину: твоя Афродита и прочие богини проводили жизнь свою в скверных похотях, блудодеяниях, и даже в споре своем о том, кто из них сладострастнее, однажды поставили над собой судьею какого-то пастуха Париса.

(По греч. мифологии, родители Париса оставили его, ещё ребенком, на произвол судьбы. Но его воспитали в своей среде пастухи. Однажды к нему пришли три богини - Афродита, Гера и Афина и просили его разрешить их спор: кто из них прекраснее. Парис нашел красивейшею из них Афродиту.)

И зачем ты гневаешься, когда тебе говорят о мерзостнейшйх делах скверных богинь твоих? Только мой Бог Истинен: Он восхотел стать человеком и был распят на кресте, потом был погребен, через три дня воскрес и сел одесную Бога Отца, чтобы после придти с огнем и потребить всех твоих богов!

Услышав это, игемон сказал святому:

- Видишь ли, окаянный, и ты двух богов имеешь?

- Не погрешай и не заблуждайся, говоря о двух Богах: троично есть Божество, нами почитаемое.

Тогда сказал игемон:

- Итак, у вас, значит, три бога?

- Я исповедую и почитаю Троицу: верую во Отца, исповедую Сына и поклоняюсь Святому Духу.

- Поведай мне, как ты веруешь в одного бога, а трех исповедуешь?

На это святый мученик ответил так:

- Хотя ты и плотской человек и не разумеешь того, что есть от Духа Божия (1 посл. к Коринф. гл. 2, ст. 14), однако ради предстоящих людей я тебе отвечу на твой вопрос. Как ты, будучи человеком, имеешь слово и дыхание, так и всесильный Бог Отец имеет Свое Слово и Всесвятого Духа Своего; Сей Бог наш в начале создал человека и почтил его Своим образом, вдохнув в него дух жизни, и поселил его в раю. Но когда сатана, исполняющий ныне чрез тебя свою волю, принудил человека к преступлению заповеди Божией, как он и теперь чрез тебя это делает, и таким образом отторг его от исполнения повелений Божиих, тогда Бог, желая возстановить погибшее создание рук Своих и привести его на путь истинный, послал на землю Сына Своего, то есть Слово. Итак, сие Слово Божие вселилось в Пречистой Деве и родилось от Неё. Чрез Него-то Бог Отец и даровал спасение миру.

После этого игемон спросил:

- Разве какое-либо слово рождает человека?

Святый на это ответил:

- Не разумеешь ты тайн Божиих. Но если бы ты познал силу Всесильного Бога, то уразумел бы, что Тот, кто от персти создал человека и основал на водах землю, утвердил небеса и сотворил все естество, что Тот-то именно и есть Христос. Но так как естество человеческое не может зреть Божества, то поэтому милосердый Господь, из-за Своей любви к роду человеческому, стал человеком и принял на Себя человеческое естество, дабы как единым первозданным человеком смерть вошла в мир, так чрез Единого Человека Господа нашего Иисуса Христа произошло бы воскресение мертвых (Посл. к Римл. гл. 5, ст. 12).

Тогда игемон еказал:

- Что ты говоришь? Разве будет воскресение мертвых?

- Да, будет. Иначе как же Бог станет судить мир, если мертвые не возстанут?

Максим сказал:

- Не хочу, чтобы ты мне говорил эти лживые слова. Итак, поверь: как умрем, так мертвыми и будем лежать.

- Ты это правду сказал, что вы - мертвы: ибо веруете в мертвых идолов, и потому никогда не приидете в воскресение живота, но войдете лишь в воскресение суда и вечной муки. Но только подобает всем людям предстать пред судище Христово и дать ответ о всем соделанном (2 Коринф. гл. 5, ст. 10).

Тогда мучитель повелел воинам связать мученика железными оковами и держать его заключенным в темнице.

На другой день, рано утром, Максим снова повелел раба Божия Дулу представить на суд, и когда мученик явился, он сказал ему:

- О нечестивый, какая тебе польза хулить наших богов?

- Я великую награду приемлю от Бога моего, когда укоряю ваших богов; а тебя еще живым постигнет казнь Божия.

Тогда Максим сказал предстоящим слугам:

- Вложите в рот его жертвенное мясо и вино.

После этого блаженный сказал:

- Если ты и весь свой богомерзский жертвенник измоешь и все это вольешь в уста мои, то и тогда этим ничуть не осквернишь раба Божьего.

На это мучитель воскликнул:

- Вот смотри, окаянный человек, ты уже вкусил жертвенного от наших алтарей!

Святый мученик на это ответил:

- Все это нисколько не безчестит меня, мерзостный и безумный правитель.

Тогда игемон приказал повесить святого на дерево и строгать его тело до внутренностей, челюсти же его вместе с подгортанием оторвать совершенно.

Услышав это, святый мученик сказал:

- Безумный, разве ты не знаешь, что отец твой сатана научил тебя сделать это?

Когда тело мученика было изъязвлено до костей и челюсти были оторваны, игемон приказал снова посадить его в темницу. Отправляясь в Тарс Киликийский (главный город Киликии, малоазийской области; в христианской церкви особенно известен, как родина св. апостола Павла (Деян. 22, 3)), Максим повелел вести за собою и узника. Когда они прошли около двадцати поприщ (поприще равно приблизительно 690 саженям), святый мученик Дула, оградив себя крестным знамением, предал Господу страдальческую душу, и его повезли уже мертвым. Когда же они были на четырнадцать поприщ от Тарса, комментарисий (начальник над тюрьмами) возвестил игемону, что Дула, укорявший безчестно богов, уже умер и теперь везется уже мертвое тело его:

- Что же с ним делать?

Игемон приказал тело бросить в глубокий ров, чтобы оно осталось без погребения. Воины же, взявши тело святого, повергли его в реку, текущую в Зефиритскую страну. И когда тело приплыло к некоему селению, отстоящему недалеко от города Преториады, и лежало там на берегу, собаки тамошних пастухов почуяли тело святого и один из псов, охраняя его, не допускал ни одной птице коснуться тела мученика; другой же пес, взяв в зубы пастушескую одежду, принес её и покрыл мощи мученика.

Увидев это, пастухи разсказали обо всем в селении и городе, и тотчас же множество верных людей отправилось к мощам святого мученика и благочестно приняли их, благодаря Бога, не лишившего их столь драгоценного сокровища. Взяв благоговейно тело святого мученика, они погребли его с честию, славя Господа нашего Иисуса Христа, со Отцем и Святым Духом славимого во веки. Аминь.