|
Георгий, житель города Самарканд, учитель по профессии,
пел в храме великомученика Георгия на клиросе. Он и рассказал поразительную
историю, которая случилась в Самарканде в годы хрущевской "оттепели" во время
служения архимандрита Серафима (Сатурова). Этот священник, родом из Перми,
был репрессирован, 10 лет отсидел, много тяжкого повидал в жизни, старенький
уже был, весь больной, еле сит хватало ходить. Своей теплотой, вниманием он
немало молодых людей привлек в храм. Многие стали креститься.
Ну, кагэбэшники увидели, что молодежь пошла в храм, решили батюшке ножку
подставить, найти какой-нибудь повод, чтобы закрыть храм Георгия
Победоносца. А что найдешь?.. Но власти так все ловко подделали, что лишили
всеми любимого батюшку службы на целых 2 года...
Как-то к отцу Серафиму в храм пришли муж и жена и стали его уговаривать:
— Батюшка, окрести нас, только не записывай, что крестил, а то нас с работы
уволят!
Да, такое время тогда было: и паспортные данные нужно было записывать — где
работаешь, где живешь; и родителей крестных - каждого надо было записывать.
А потом все это просматривал уполномоченный... Батюшка был милостивый —
согласился окрестить их без записи. А за воротами в это время стояли
представители органов — они и встретили этих молодых людей:
— Ну, что, молодые, зачем приходили в церковь, что делали там?
Те поначалу молчали — не хотели отвечать.
— Ну, раз молчат, у священника спросим: почему молчат, откуда они...
— Да я не знаю - откуда, — отвечает отец Серафим.
Не хочет своих крестников выдавать — так они упрашивали не записывать их:
мол, с работы выгонят и все такое... Но оказалось, что у кагэбэшников с ними
специальная договоренность была. Они целую историю из этого «незаконного»
крещения раздули.
— Как не знаете?! Они же крестились только что! Вы же записывали, где они
работают!
— Нет, я не записывал.
— Ах, вы не записывали?! Почему?
— Да они упросили, чтобы не записывать. Я и пожалел их...
Чиновник достает бумагу, оформляет протокол, что священник окрестил людей, а
в журнал не записал — значит, не подчиняется гражданскому закону. И за это
ему служить запретили — только за это. Два года службы в храме не было. Так
они тайно совершали службу по ночам, собирались по два-три человека — и
служили...
Прошло два года, как храм закрыли. Приближался престольный праздник —
Георгия Победоносца. Все прихожане сокрушались, что не будет службы в этот
день... А власти уже определили: хороший детский садик здесь будет — семь
квартир, помещение храма просторное, баня, пекарня, столовая, площадка
большая, колодец, два дуба... Всем стало ясно, что храму скоро конец...
Но накануне 6 мая случилось нечто из ряда вон выходящее. При храме вместе с
архимандритом Серафимом жили две москвички, его келейницы — монахиня Иулия
(она иконы хорошо писала) и послушница Евдокия, как и батюшка, тоже
ссыльные. Батюшка в это время у себя в келье к празднику готовился, каноны
читал, а матушка Иулия на церковном дворе подметала. Вдруг увидели они:
открываются врата церковной ограды, и въезжают двое верховых офицеров в
старинных, невиданных одеждах, на белых конях. Один постарше, другой
помоложе. Этот первый - такой величественный, красивый, ловкий. Спрыгивает с
коня и, обращаясь к монахине по имени, отдает ей повод:
— Матушка Иулия, подержи повод лошадки, я пойду к батюшке Серафиму.
Она, вся в трепете, упала на колени:
— Ох, милый, твоя лошадка сильная — я не удержу ее! — и ручки подняла, будто
сдается ему.
Тогда офицер отдал повод своему адъютанту и, ничего не спросив, пошел прямо
в келью к батюшке Серафиму. Увидел его, стоящего на коленях перед иконами (а
он немощный был, старенький, подушки под колени подкладывал), и повелительно
говорит ему:
— Отец Серафим, готовьтесь к службе — сегодня храм будет открыт!
Батюшка прямо отпрянул: что за офицер, откуда он появился?! И слова у него
такие сильные, богатырские слова. И голос красивый, мощный — чистый баритон,
а слово-то — сила, все равно как приказ! И вдруг понял священник, что это
был сам великомученик Георгий. В окно глянул - оба всадника ловко взлетели
на коней и поехали, только искры из-под копыт! А направились они после отца
Серафима прямо в исполком города Самарканда.
Великомученик Георгий оставил своего «адъютанта» у входа с лошадьми, а сам
зашел в исполком, минуя милиционеров, — те только встретились с ним глазами,
но ни слова ему не сказали, не спросили, к кому и откуда. Георгий
Победоносец — прямо на второй этаж, мимо секретаря, которая тоже онемела. Ни
у кого ничего не спрашивая, открывает дверь в кабинет председателя исполкома
и, называя его по имени, говорит:
— Чтобы сегодня же храм Великомученика Георгия был открыт! Иначе будете
наказаны без помилования.
Председатель исполкома был страшно напуган появлением невиданного офицера и
его словами: «Иначе будете наказаны без помилования!» А тот поворачивается —
и уходит. Хотел председатель задать ему вопрос: «Кто вы, откуда?» — но не
смог слова выговорить, не мог в себя прийти от необыкновенный силы приказа,
который отдал незнакомец. Глянул он в окно: а тот уже в седло садится с
необыкновенной легкостью — и только искры из-под копыт!..
В страхе берет чиновник телефонную трубку, звонит уполномоченному по делам
религии:
— Срочно пошлите нарочного в храм Великомученика Георгия! Чтобы сейчас же
открыли храм! А распоряжение напишете после.
Некогда было даже писать - такой страх его взял! Уполномоченный немедленно
послал своего помощника. Через 15 минут он был у отца Серафима:
— Открывайте храм, служите свободно!..
На следующий день председатель исполкома приехал на машине к отцу Серафиму:
— Над вами есть какой-то начальник?
— А как же? Есть.
— Можно посмотреть на его фотографию?
Батюшка выносит ему фотографию Ташкентского епископа в клобуке.
— Нет, не тот! А еще выше есть у вас кто-нибудь? У меня вчера ваш начальник
был, офицер такой — о-о-о... С такой властью приказал, чтобы срочно храм
открывали, иначе, говорит, будете наказаны без помилования! Сразу видно -
начальник...
У батюшки слезы потекли, он слова выговорить не смог... Только вынес старую
икону великомученика Георгия — верхом на белом коне.
Председатель исполкома как глянул:
— Он!!! У меня вчера ОН был!
И тоже прослезился.
Многие были свидетелями этого удивительного, просто потрясающего события:
как Георгий Победоносец храм открыл. И батюшка Серафим, и учитель Георгий, и
монахиня Иулия, и милиционеры, и секретарь-машинистка. Я сам был в
горисполкоме и слышал эти рассказы. И прихожанам нашим история эта хорошо
была известна. Только вот рассказ самого архимандрита Серафима, услышать не
довелось, немного не застал я его в живых: он преставился ко Господу за 20
дней перед тем, как мне приехать в Самарканд. Слава Богу за все!
Протоиерей Валентин Бирюков.
|
