опубликовано: 29.11.2006

"Во время войны оказалась я в Чернигове в больнице с ребенком. И вот немцы стали отступать, все разбежались из больницы кто куда. У меня не было никого знакомых в городе, пошла я на вокзал и стою в страхе, прижав к груди ребенка. Немцы кричали на меня, перегоняли с места на место. Я не знала, куда деться, к кому обратиться за помощью, а к Богу я не могла: была неверующая тогда.

Вдруг ко мне подходит знакомая монахиня П., она была родом из нашего села. Рассказала я ей свое горе. Матушка сочувственно отнеслась ко мне и посоветовала обратиться к старцу Лаврентию. Я согласилась и последовала за ней в монастырь с ребенком на руках.

Батюшка как увидел нас, воскликнул: "Кого ты принесла ко мне! Да это ангел. Его место на небе!" Потом накормил нас, девочке моей дал большую просфору, а ко мне обратился с вопросом: "Ты будешь приезжать ко мне?" Я ответила: "Не знаю". "Будешь, будешь", — уверенно ответил старец. Дал мне в сопровождение знакомую монахиню П. и отправил домой в село, указав, какой дорогой нужно идти и что отвечать, если в пути остановят. Мы благополучно добрались до своего села. Мать, как увидела меня, воскликнула: "Христос воскресе!" Я рассказала ей о встрече со старцем отцом Лаврентием. Мать моя была верующая и очень почитала батюшку, и радостно сказала, что я уверую в Бога. Поведала я и о том, как батюшка дочь мою ангелом назвал. Мать, помолчав, печально заметила: "Наша девочка, наверное, умрет, потому что батюшка ничего не говорит напрасно". Прошло три года, и девочка моя отошла ко Господу. Мужа моего убили на фронте, а я стала верующей и окормлялась у батюшки. Однажды он сказал мне: "Если соберешься замуж, смотри повенчайся". (А мне встречались хорошие люди.) "Но лучше было бы, если бы ты не выходила, потому что ты и так уже блудница. А если не выйдешь и будешь жить в чистоте, ходить в церковь, молиться, то через восемнадцать лет будешь причислена к "девам", останется только небольшой шрам на душе. Так вот смотри, как хочешь". Я упала в ноги к старцу и слезно произнесла: "Помолитесь, батюшка, чтобы мне устоять и не выходить замуж". "Если у тебя есть желание не выходить, то и не выйдешь", — сказал он.

По милости Божией и по молитвам старца я осталась одна. Читаю правило и день и ночь благодарю Господа за Его милость ко мне.

Я старалась ничего не предпринимать без благословения батюшки. Однажды прихожу на работу, а меня ставят в известность, что переводят на новую должность, более ответственную, но для меня весьма нежелательную, так как я малограмотная. Если не соглашусь, предложили уволиться. Я попросила один час для обдумывания и побежала к батюшке за советом. Пустили меня не сразу к нему, он отдыхал. Стояла я и думала, что лишаюсь последнего куска хлеба, так как теряю работу (а с работой было очень трудно в те годы). Батюшка расспросил меня подробно обо всем, внимательно выслушал, а потом благословил идти на новую должность и ничего не бояться, но только пророчески сказал: "Иди и работай, десять лет поработаешь, а потом найдешь другую. Я помолюсь и Бог поможет. Пройдет десять лет, и будут увольнять, тогда говори правду, и тебе Бог поможет".

Работала я честно, старалась все делать только по совести. Прошло десять лет, батюшки уже не было с нами, и вот меня обвиняют в каком-то незаконном деле. Начальник уговорил меня взять вину на себя, обещал потом выручить из беды и подсунул какую-то бумажку на подпись. Я согласилась, подписала, а потом мучилась совестью. Вдруг вспомнила слова старца, чтобы я говорила только правду. Я зарыдала и стала призывать на помощь батюшку. И тут явилась мне мысль забрать ложный документ, который я подписала. Нашла момент, когда начальник вышел, и быстро взяла из папки документ и уничтожила. Потом сказала ему, что я ничего незаконного подписывать не стану и буду говорить только правду. Он сильно расстроился. На комиссии я дала правдивые показания, меня оправдали, но с работы я тут же уволилась и поступила на другую. Так исполнилось сказанное прозорливым старцем Лаврентием".
 

"Во время оккупации назначили меня в Германию, забрали и погнали с другими такими же несчастными на сборочный пункт. Родных на то время никого дома не было, мать с отцом уехали в село. Стою я и молюсь Матери Божией, Заступнице нашей Небесной, чтобы молитвы старца Лаврентия сохранили меня. Вдруг подходит ко мне один из полицейских и спрашивает: "Что ты такая скучная, заплаканная? Не хочешь ехать? Жаль мне тебя очень. Давай сделает так: ты сейчас быстро беги вон к той трубе и спускайся по ней, а я отойду за угол и сделаю вид, что тебя не вижу". Не успел он еще отойти за угол, как одна женщина, слышавшая наш разговор, побежала к трубе и спустилась по ней. Я следом. А тут подходит второй полицейский, но меня не заметил вовсе, я проскочила мимо него — и сразу к батюшке. Документы же мои все у них остались. Говорю старцу: "Теперь могут всю семью расстрелять, что делать?" "Не бойся, — говорит он, — иди прямо в село, где живут твои родители, и живи, пока не получишь повестку. Когда получишь и вызовут тебя, то говори, что пошла к маме в село попрощаться и взять что-нибудь в дорогу, а эшелон и ушел без тебя. И не бойся, ничего не будет ни этим полицейским, ни тебе. Не волнуйся". Так все и произошло впоследствии по словам батюшки.

Дождалась я повестки и поехала в комендатуру. Спрашивают меня: "Почему убежала?" "Нет, не убегала я, а пошла в село с мамой попрощаться". Накричали на меня и отправили домой, вернув документы. Так я была спасена святыми молитвами батюшки".

***

Одна матушка приехала в монастырь помолиться, поговеть и причаститься. "По милости Божией сподобилась я причаститься Тела и Крови Христовой, — рассказывала она, — на сердце покойно и радостно. Только вдруг промелькнула мысль, что все исполнила правильно, а черный платочек-то не накинула, когда постилась. Батюшка же повернулся и говорит: "У кого это в голове платки? Не нужно!"

***

Несколько рассказов монахини Ф.. бывшей у старца некоторое время келейницей

"Однажды инокиня читала батюшке правило и задремала. Проснулась, испуганно взглянула на него — а глаза у старца как огненные. Он молился".

"Иногда, перед общей трапезой, говорил: "Я есть не хочу, а мне нужно видеть вас да поговорить, что всех ожидает". А сам плакал и скорбел: "Если бы вы знали, что ждет людей и что нам всем предстоит, как мучаются люди в аду".

"Одна монахиня читала утренние молитвы, а кот все ей мешал, она нагнулась, чтобы его отогнать, а батюшка улыбнулся, да и спрашивает: "Что ты там ловишь?" Она отвечает: "Кот мешает". "То не кот, — сказал старец, — бес, так и мне бывает".

"Одна из монахинь монастыря сильно страдала от тяжелой болезни, спросила у батюшки, как ей вытерпеть такое, а он сказал: "Больше пострадаешь, больше награда будет".

"Вели как-то матушки старца в церковь, медленно шли, не спеша (батюшка был болен), а за ним следовали люди поодаль, один за другим. Батюшка приостановился и сказал: "Вот так сейчас идут люди в рай, а в пекло так, как люди гурьбой валят из церкви. В последние времена ад наполнится юношами".

***

Приведем еще такой случай, записанный монахинями Троицкого монастыря: "Пришла мать-регентша и другие сестры к батюшке и говорят, разворачивая церковный календарь: "Батюшка, посмотрите, сколько архиереев!" А батюшка взглянул и сказал: "Я вижу только четырех, еще и пятый будет". И, тяжело вздохнув, стал нам говорить, вытирая глаза от слез: "Наступает последнее время, когда и духовенство увлечется мирским суетным богатством. Будут иметь машины, дачи, будут посещать курортные места, а молитва Иисусова отнимется. Они и забудут о ней. Потом сами они пойдут не той дорогой, которой нужно идти, и людей малодушных поведут за собой. Но вы будьте мудры и рассудительны. Красивые их слова слушайте, а делам не следуйте. И вам я говорю и очень сожалею, что вы будете покупать дома, убивать время на уборку больших и красивых монастырских помещений. На молитву у вас не будет хватать времени, а ведь давали монашеские обеты! Спастись в последние времена не трудно, но мудро. Кто вынесет все эти искушения, тот и спасется. Тот будет в числе первых. Первые будут как светильники, а последние как солнце. Им обители уготованы другие, а вы слушайте да на ус мотайте".

Когда рукополагали кого-либо во священники, преподобный обливался слезами. Его однажды спросили сестры, почему он так плачет. Старец ответил, что многие из этих священников погибнут за свою небрежность и нерадивую духовную жизнь. Они не будут думать о своем спасении, а тем более о спасении других.

Батюшка часто повторял: "Жаль неопытных священников, потому что у них времени не хватает вычитывать все. Записки не читают на проскомидии, а в будущей жизни будут за спиной носить. Если бы были опытны, то непрочитанные записки аккуратно сложили бы в столбик, да со страхом перекрестили, да сказали: "Помяни, Господи, всех здесь написанных и не прочитанных по немощи человеческого естества", — они бы не отвечали человеколюбивому Богу нашему. А они неопытны, частицы вынут, а записки везде оставляют по окнам, и за это будут нести ответ" — так говорил святой старец и обливался слезами.

Батюшка Лаврентий пытался отвратить людей от грозящих им бед, предварял наставлением или же строгим запрещением, но не все внимали старцу. Во время келейной молитвы кто-то сильно постучал в дверь к батюшке. Открыли и увидели мужчину, очень рассерженного тем, что ему долго не открывали, а он ведь издалека приехал. Батюшка вышел на шум и вдруг говорит: "На хлеб позавидовал, но если у престола не по правде будешь стоять, то можно, как говорится, и двух лет не прожить и сгореть". "Да, я хочу быть священником". "Иди к архиерею, пусть он как хочет, а я не хочу", — весьма резко ответил батюшка. Мужчина обратился к владыке Борису, он его рукоположил во священника. Человек этот двух лет не прожил и умер, как предсказал старец. Батюшка со слезами сожалел о нем: "Он ничего не сможет сделать, только погибнет душа его".

Священника отца Димитрия, бывшего одно время настоятелем Троицкого храма в Чернигове, одобрял за его искренние проповеди, наставления и правильные исповеди и говорил, что он за своих чад не будет отвечать перед Богом и Господь его спасет. (Отец Димитрий получил впоследствии архиепископскую хиротонию и до конца своей жизни был большим ревнителем благочестия.)

***

Владыка Борис (митрополит Херсонский и Одесский Борис (Вик Борис Михайлович, 1906 + 1965)) имел обыкновение сокращать службу. И это случалось неоднократно. В одно из таких нарушений батюшка расстроился, отложил книги богослужебные и сказал: "Зачем Уставы писаны и по ним книги?" Потом строго продолжил: "Такой владыка больше двух с половиной лет не пробудет здесь" Действительно, владыка Борис занимал епископскую кафедру гор. Чернигова с апреля 1945 г. по январь 1947 г.

Так же сокрушался батюшка Лаврентий, когда не вычитывались кафизмы: "Лучше солнцу перестать светить, чем кафизмы перестать читать". При владыке Борисе, перед праздником, кафизмы вычитывали перед вечерней, а в будние дни — в свое время.

Владыка Борис не почитал старца и часто делал ему наперекор. Однажды во время беседы непочтительно вел себя и даже свистнул в знак того, что он поступит так, как ему хочется. Батюшка, когда он ушел, во всеуслышание сказал сестрам, что через два-три дня у владыки все "всполошится" в доме. И действительно, через три дня его племянник — юноша, живший у него на попечении, покончил жизнь самоубийством. Этот случай смирил владыку: со своим большим горем он обращался за сочувствием и молитвенной помощью к батюшке. Старец тепло и с любовию принял его и просил сестер молиться за владыку.

***

Рассказ седьмой, знаменательные сновидения инокини А.

"Во время моей жизни в монастыре пришла мне греховная мысль: "Как Бог узнает грехи всего человечества? Ведь умерло неисчислимое количество людей, и сейчас умирает, и будет умирать? Как же может Господь определить каждого, чем кто грешен?"

И вот однажды я вижу такой сон: иду я по улице незнакомого мне города и захожу в большое здание. Внутри — высокая церковь, вроде собора. Прямо передо мной — алтарь. Царские врата раскрыты, а в алтаре яркий свет белый; посредине — престол, тоже светлый, как бы хрустальный. С правой стороны увидела длинный зал, напоминающий трапезную. Вдруг в зале этом появляются трое: два Ангела в виде иподиаконов ведут душу. Мне кто-то говорит: "Смотри — это ведут праведную душу". Душа эта мне казалась девочкой лет 15—16. Она была светлая, как бы праздничная, на голове платочек беленький, а в руках — зажженная свеча. У алтаря иподиаконы остановились, а девочка поклонилась, и все они вошли в царские врата. "Эту душу повели в рай", — сказал мне кто-то. Они повернули направо, и я их перестала видеть.

Потом я посмотрела в тот длинный зал, похожий на трапезную. Вижу, снова идут трое. Два иподиакона, а посредине девочка, но вся черная, и по ней как бы проведены тонкие полоски, молниеобразные. "Это ведут грешную душу", — слышу я. И ее доводят до алтаря, и вводят во врата рая, и поворачивают направо.

Я смутилась, что и грешную душу ввели туда же, и мне захотелось пойти вслед и посмотреть, какой рай. Прижавшись к стене за спиной иподиаконов, я забежала на правую сторону, но увидела только стволы деревьев, которые были как хрусталь, белого цвета. Потом я остановилась и, подняв голову, посмотрела через плечо одного из юношей и увидела огромный обрыв, который предваряли небольшие дверцы. Мне кто-то сказал, что там ад. Вдруг юноши заметили меня и строго спросили: "А ты зачем здесь?" "Хочу посмотреть", — ответила я робко. "Тебе нельзя смотреть, сейчас же уходи отсюда!" — строго сказали юноши.

Только я собралась уходить, раздался неистовый крик грешницы. Я в страхе побежала на прежнее место в храме. Неизреченный свет вдруг заполнил все пространство, я повернулась и увидела Матерь Божию, выходящую с левой стороны алтаря. На десной руке Своей Она держала Богомладенца. Царицу Небесную я видела сбоку, а Богомладенца — со спины. Облачения Пречистой, сотканные из золотистых нитей, переливались в отблесках струящегося ярко-белого алтарного света. В сиянии этой неизреченной славы я упала на колени и взмолилась: "Пресвятая Богородица, спаси мя!" И я проснулась.

Наутро побежала к батюшке и рассказала свой сон. "Это тебе Господь открыл, — сказал старец. — Никогда не думай, что Господь будет разбираться, кто, когда, чем грешил. Каждый человек добрыми делами и молитвой очищается и становится светлым, как эта душа, которую ты видела праведною. А грехи человека делают его черным: так загрязняют его, что он делается как смола черным. И не нужно допрашивать, чем он грешил: на нем все будет видно и он сам себя осудит. От дел своих оправдаешься и от дел своих осудишься" — так разъяснил мне старец Лаврентий сновидение.

Проходит некоторое время, и вижу я другой сон: где-то я нахожусь, как будто не на земле, и слышу необыкновенно красивое и стройное пение: "Приидите, поклонимся" и "Господи, помилуй". И так мне стало приятно и радостно на душе. Я проснулась, да и размышляю, чтобы не от врага это было.

Утром побежала к батюшке. Он с радостью в глазах меня встречает и говорит: "Вот хорошо, что ты пришла. Давай запишем, что ты там слышала". Я испугалась — думаю, может, это прелесть бесовская, а батюшка все свое твердит: "Давайте скорее ноты, писать будем. Ну, пой, пой, как ты слышала". Я же все услышанное забыла и ничего не могла вспомнить и воспроизвести. Батюшка поднял глаза кверху и начал молиться, чтобы мне Господь помог. Я стала припоминать и пропела, а батюшка записал. Сестры спросили, зачем писать ноты церковных песнопений, если храмы все закрыты, а старец ответил: "Будут еще и церкви, и монастыри, и у нас будет монастырь, где и мы будем петь Богу".

Слова батюшки исполнились: Троицкий Черниговский монастырь открыли вновь в сорок первом году, а я слышала в исполнении хора батюшки Лаврентия эти два песнопения, которые я, грешная, по молитвам старца слышала во сне.

В другой раз, по молитвам батюшки, я видела во сне нечто необыкновенное. Вижу прекрасные врата, золотые, в ослепительном белом сиянии. Рядом — ограда огненная, за нею много людей стоит, но их не пускают в середину. Мне же привратник разрешил войти.

Вошла я в чудесный сад неземной красоты, весь утопающий в цветах и деревьях, остановилась возле дивных лилий, источающих тончайшее благоухание. Юноша сказал мне: "Это рай. Хорошо, что тебе разрешили войти сюда". Я спросила: "А что это за люди стоят вокруг ограды и не могут войти?" — "Эти люди будут стоять до славного Второго Пришествия, а потом их определит Господь", — ответил юноша.

Я вдыхала в себя дивный аромат цветов так, что даже родители слышали мое странное поведение во сне. Когда я проснулась, то дивное благоухание чувствовалось и в моей комнате. Мне казалось, что и одеяло, и одежда имеют этот чудесный запах. Испугалась я, с большим недоверием отнеслась к сновидению. Никому ничего не смела рассказать, а при первой возможности, дня через два, прибыла к батюшке, вся взволнованная, чтобы исповедать от греха вражеского наваждения. Батюшка Лаврентий навстречу, такой радостный, и говорит своей духовной сестре: "Елена, давай фасоль на стол, да садитесь все, будем слушать Г. о рае... Ну, рассказывай, что там видела? Дома боялась, так нам расскажи!"

Я стала отговариваться, что, дескать, недостойна видеть рай, это от врага. "От какого тебе врага, рассказывай!" — строго молвил старец. Я, что могла, по-человечески поведала, но всего нельзя было передать словами, такое можно только чувствовать. Батюшка был доволен и сказал: "Вот так и есть! И нужно рассказывать. А другому приснится ад, где его поводят, и то нужно рассказывать. Все это для вразумления". И тут я сердцем поняла, что сны мне по молитвам старца Лаврентия.

Прошел год, и мать, со слезами на глазах, отпустила меня в монастырь. Отправились мы вдвоем с подругой, сестрой М., идем, а я и думаю дорогой: "Марию-то возьмут, а меня, такую неуклюжую, наверное, нет".

Пришли к батюшке, упали ему в ноги, просим принять нас в монастырь. А старец улыбнулся, да и говорит: "Наша игумения любил интересных. И здесь много работы. Вы лучше идите в Домницу. Там вас матушка игумения примет с распростертыми руками. А потом вернетесь и сюда, но уже будете людьми, будете уметь и петь, и читать. Идите быстрее".

Мы взяли благословение и думали сесть на попутную машину, а батюшка сказал: "Вы катером, по воде. Идите, за оградой вас ожидают попутчики". Мы с подругой, ничего не поняв, быстро вышли за монастырскую ограду. А там — отец Никифор и несколько сестер тоже собрались в Домницкий монастырь. И вот они и нас взяли с собой, и мы действительно "катером" добрались до обители. Спутники наши, прибыв на место, сразу пошли вперед, а мы призадержались у входа, размышляя о том, как лучше изложить матушке игумений нашу просьбу.

Вдруг у ворот обители видим матушку игумению. Спрашивает она нас, кто мы такие и зачем пришли. Мы ответили, что нам нужна матушка игумения. "А что, вы, может, в монастырь?" — спросила она. "Да", — робко ответили мы. "Так я вас приму с распростертыми руками", — радостно сказала матушка игумения и протянула нам свои старческие руки. Мы со слезами бросились к ней в ноги и рассказали, как старец Лаврентий послал нас в этот монастырь и сказал те слова, которые произнесла матушка игумения при встрече с нами.

По молитвам батюшки нас обеих благословили на клирос — обучаться духовному искусству церковного пения. Через некоторое время исполнились и другие пророческие слова старца: нас перевели в Троицкий Черниговский монастырь, где мы и подвизались до самого его закрытия".

"Батюшка, благословите не есть сала", — просила некая мирянка. "Как говорится, сало можно есть, а людей нельзя", — ответил ей батюшка. Через некоторое время она вновь за трапезой повторила свою просьбу, а батюшка дал тот же самый ответ. Сестры потом узнали, что она очень плохо жила со своей снохой, тихой, терпеливой и богобоязненной женщиной)".

"Дочь моя работала медсестрой, — рассказывала одна раба Божия батюшке. — Она похоронила мужа и детей, находится в большом горе, а вера слабая. Часто заводит речь о самоубийстве. Очень я тревожусь за нее. Помолитесь, батюшка, чтобы Господь ее вразумил". "Она обратится в день твоей кончины, — сказал батюшка, — похоронит тебя по-христиански, помянет и будет молиться за тебя". Я поблагодарила старца и с радостью на сердце ушла от него".

Рассказ дочери: "Когда мать умерла, я твердо решила покончить с собой, сделав укол с соответствующей дозой снотворного. Когда мать мертвая лежала на одре, я взяла ампулы, шприц и подошла проститься и в последний раз взглянуть на самого дорогого человека, ушедшего из моей жизни. Только я склонилась над ней, как рука ее, не совсем застывшая, со всего размаху ударила по шприцу и ампулам. Все выпало из рук моих и разбилось на мельчайшие частицы. Я так испугалась, что лишь вскрикнула: "Мама, не буду больше!" — и упала без чувств.

Случившееся изменило все во мне: я стала по-иному смотреть на жизнь и людей, поняла истинный смысл христианской жизни и стала верующим человеком. По милости Божией и по молитвам старца Лаврентия огонек веры светится в моей душе, и я слезно раскаиваюсь в прошлой жизни, молюсь об отошедшей ко Господу матушке — спасительнице моей — и благодарю Бога за Его неизреченную милость".

***

Батюшка говорил: "Вот сейчас голосуем, то левой рукой брось — это ничего, да еще не за одного во всем мире. А если будут голосовать за одного — это уже он самый, и голосовать нельзя".

Говорил преподобный, что такая будет война всемирная, что никто не останется, разве только в ущелье. И будут драться, и останутся два или три государства, и решат: "Давайте изберем одного царя на всю вселенную". И изберут. И в последние времена истинные христиане будут ссылаться, а старые и немощные пусть хоть за колеса хватаются и бегут вслед за ними.

О грядущем антихристе просвещенный Святым Духом старец говорил такие слова: "Будет время, когда будут ходить подписывать за одного царя на земле. И будут строго переписывать людей. Зайдут в дом, а там — муж, жена, дети. И вот жена станет уговаривать супруга: "Давай подпишемся, у нас дети, ведь ничего же не купишь для них". А муж скажет: "Ты как хочешь, а я готов умереть, но за антихриста подписывать не буду".

"Придет время, — говорил преподобный отче Лаврентий, — когда и недействующие (закрытые) храмы будут восстанавливать, оборудовать не только снаружи, но и внутри. Купола будут золотить, как храмов, так и колоколен. А когда закончат все, наступит то время, когда воцарится антихрист. Молитесь, чтобы Господь продолжил нам еще это время, для укрепления, потому что страшное ожидает нас время. И видите, как все коварно готовится? Все храмы будут в величайшем благолепии, как никогда, а ходить в те храмы нельзя будет.

Антихрист будет короноваться как царь в Иерусалимском великолепном храме, с участием духовенства и патриарха. Будет свободный въезд и выезд из Иерусалима для всякого человека. Но тогда старайтесь не ездить, потому что все будет сделано, чтобы прельстить.

Антихрист будет происходить от блудной девы-еврейки двенадцатого колена блудодеяния. Уже отроком он будет очень способным и умным, а особенно с тех пор, когда он, будучи мальчиком лет двенадцати, гуляя с матерью по саду, встретится с сатаной, который, выйдя из самой бездны, войдет в него.

Мальчик вздрогнет от испуга, а сатана скажет: "Не бойся, я буду помогать тебе". И из этого отрока созреет в образе человеческом антихрист. При его короновании, когда будет читаться "Символ веры", он не даст его правильно прочесть, где будут слова Иисуса Христа, Сына Божия; он отречется от этого и признает только себя.

И при этом патриарх воскликнет: "Это антихрист!" И за это будет умерщвлен патриарх. При короновании антихрист будет в перчатках, и когда будет снимать их, чтобы перекреститься, то патриарх заметит, что у него на пальцах не ногти, а когти, и это послужит к большему уверованию, что это антихрист.

Сойдут с неба пророки Енох и Илия, которые также будут всем говорить, что пришел антихрист: "Это антихрист, не верьте ему". И он умертвит пророков, но они воскреснут и вознесутся на небо".


***

Батюшка говорил, что в последнее время кто призовет имя Божие — спасется. Особенно девственники восполнят спасающимися число падших ангелов (свидетелей Божиих), разоренное отпадением части ангелов (преподобный Варсонофий Оптинский (1845-1913) говорил также об этом своим чадам: "Вначале Господь сотворил мир невидимый; блаженные духи разделились на девять чинов: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господствия, Власти, Силы, Начала, Архангелы, Ангелы. Но сотворенные духи не все сохранили верность Богу; треть отпала от своего Создателя, и из благих они сделались злыми, из светлых — мрачными ("падшими", по словам преподобного Лаврентия. — Сост.). Теперь люди, работающие Богу, по кончине своей вступают в лик Ангелов и, смотря по заслугам, становятся или просто Ангелами, или Архангелами и т. д. Этот видимый мир будет стоять до тех пор, пока будет пополняться их число, а тогда — конец. Неизвестно только, когда наступит это время; завтра, или через год, или через миллионы веков. Дай, Господи, нам всем войти в это число, чтобы вовеки пребывать со Спасителем нашим" (Преподобный Варсонофий Оптинский. Духовное наследие, М.; 1998. С. 118.).

Еще говорил, что Господь такой милостивый, что и истинных евреев, которые живут по заповедям Моисея, в последнее время помилует и вселит на третье небо.

"Он своих людей будет "штамповать" печатями. Будет ненавидеть христиан. Начнутся последние гонения на душу христианскую, которая откажется от печати сатаны. Сначала начнутся гонения на иерусалимской земле, а потом по всему миру прольется последняя кровь за имя нашего Искупителя Иисуса Христа. Из вас, чада мои, многие доживут до этого страшного времени. Печати будут такие, что сразу видно будет, или принял человек, или нет. Ничего нельзя будет ни купить, ни продать христианину. Но не унывайте: Господь своих чад не оставит... Бояться не нужно! Церкви будут, но христианину православному в них нельзя будет ходить, так как там не будет приноситься Бескровная Жертва Иисуса Христа, а там будет все сатанинское сборище. И вот за это беззаконие земля перестанет родить, от бездождья все потрескается, даст такие щели, что человек может упасть в них. Христиан будут умерщвлять или ссылать в пустынные места. Но Господь будет помогать и питать Своих последователей. Евреев также будут сгонять в одно место. Некоторые евреи, которые истинно жили по Закону Моисея, не примут печати антихриста. Они будут выжидать, присматриваться к его делам. Они знают, что их предки не признали Христа за Мессию, и здесь так Бог даст, что глаза их откроются и они не примут печати сатаны, а признают Христа и будут царствовать со Христом.

А весь слабый народ пойдет за сатаной, и когда земля не даст урожая, люди придут к нему с просьбой дать хлеба, а он ответит: "Земля не родит хлеба. Я ничего не могу сделать". Воды также не будет, все реки и озера высохнут. Это бедствие будет длиться три с половиной года, но ради избранных Своих Господь сократит те дни. В те дни еще будут сильные борцы, столпы Православия, которые будут под сильным воздействием сердечной Иисусовой молитвы. И Господь будет покрывать Своей всемогущей благодатию, и они не будут видеть тех ложных знамений, которые будут приготовлены для всех людей. Еще раз повторяю, что ходить в те храмы нельзя будет, благодати в них не будет". Одна сестра, слушая эту беседу, спросила: "Как быть? Не хотелось бы дожить до этого времени!" "А ты молодая, можешь дождаться", — сказал старец. "Как страшно!" — "А ты выбирай одно из двух: или земное, или небесное". "Будет война, — продолжал батюшка. — и где она пройдет, там людей не будет. А перед этим Господь слабым людям пошлет небольшие болезни, и они умрут. А при антихристе смерти не будет. И война третья всемирная уже будет не для покаяния, а для истребления". Сестра говорит: "Хорошо, что война, потому что к числу мучеников будут причислены". А батюшка возразил: "Нет, если верующие и омоются кровью, то причтутся к числу мучеников, а если неверующие, то пойдут в ад". "Так это и погибнуть можно", — сказала сестра. А батюшка ответил: "Слабых Господь заберет, а другие очистятся болезнями. Будут такие, что на войне омоют грехи своей кровью и причтутся к числу мучеников. А самых сильных Господь оставит для встречи с ним. И пока не восполнится спасающимися число свидетелей Божиих, разоренное отпадением части ангелов, Господь не придет судить. Но в последнее время Господь и живых, записанных в Книгу Жизни, причислит к числу ангелов недостающего счета, отпавших". "Ремонты храмов будут продолжаться до самого пришествия антихриста, и везде будет благолепие небывалое, — говорил старец. — А вы для нашей церкви в ремонте будьте умеренны в ее наружном виде. Больше молитесь, ходите в церковь, пока есть возможность, особенно на литургию, на которой приносится Бескровная Жертва за грехи всего мира. Почаще исповедуйтесь и причащайтесь Тела и Крови Христовой, и вас Господь укрепит. Господь милостивый. Он тех евреев, которые откажутся принять печать антихриста и воскликнут, что это обман, а не "мессия", спасет".