опубликовано: 13.03.2007

Абалацкая ИКОНА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ.

Абалацкая икона написана в 1637 году в Тобольске, при святителе Нектарии, искусным иконописцем протодиаконом Софийского собора Матфием. С 1783 года этот образ пребывал в Абалацком монастыре близ Тобольска и прославился множеством чудес. Он с особым благоговением почитается всеми жителями Сибири.

Обстоятельства написания иконы были следующие: жительнице Абалацкого погоста, богобоязненной вдовице Марии, 10 июля 1636 года во сне явился стоящий на воздухе образ "Знамение" Пресвятой Богородицы с изображениями по обеим сторонам Святителя и Чудотворца Николая и преподобной Марии Египетской. Она услышала глас, шедший от образа: "Мария! объяви это видение народу и скажи, чтобы построили в Абалацком погосте, по правую сторону ветхой Преображенской церкви, новую деревянную, во имя Знамения Пресвятыя Богородицы, что в древнем Новгороде, с приделами по одну сторону Святителя Николая, а по другую преподобной Марии Египетской".

После этих слов Мария проснулась. Спустя некоторое время она увидела все это повторившимся наяву: в светлом облаке, покрывшем ее, она узрела тех же святых. Через несколько дней произошло то же самое вновь, свидетельствуя об истинности случившегося.

Четвертое видение, о котором вдовица уже сообщила многим, было следующим: 24 июля она шла из Абалака в Тобольск и увидела перед собой облачный столб, простиравшийся до небес, и Святителя Николая, стоящего на земле, который с гневом произнес: "Для чего медлишь объявить о видениях и повелении народу? Если еще замедлишь, то всем телом будешь расслаблена; если же объявишь, а тебя не послушают, тогда не ты, а они потерпят".

После того как Мария рассказала о происшедшем с ней духовенству и народу, довольно скоро был построен храм в честь Знамения Пресвятой Богородицы. Затем произошло исцеление расслабленного крестьянина Евфимия, который дал обещание написать Богородичен храмовый образ для этой церкви. Получив благословение от святителя Нектария, страждущий столь тяжкой болезнью заказал написать протодиакону Матфию, лучшему иконописцу Сибири. Тем временем Евфимию день ото дня тановилось лучше. Наконец он принес написанный по обету образ в собор для освящения. Архиепископ Нектарий освятил икону и с радостью облобызал этот образ Пресвятой Богородицы, явившей первое чудо исцеления больного крестьянина.

Следующее чудо от Абалацкой иконы произошло сразу же после исцеления расслабленного. Когда несли ее на Абалак, у деревни Шанталык, где позже был основан Ивановский монастырь, крестьянин по имени Василий припал со слезами к образу, молясь о прозрении своей слепой дочери. Пораженный отец увидел своего ребенка прозревшим.

Так христиане стали свидетелями многих чудес и милостей, полученных притекавшими к образу Богородицы с верой и упованием. Чудотворная икона избавляла одержимых от действия злых духов. Когда елеем, взятым из лампады, горевшей пред Абалацкой иконой, помазали из раненную ногу жителя Нижнего Новгорода Зимина, то он стал совершенно здоров.

Но Пресвятая Владычица не только врачевала болезни, но и наказывала, вразумляя злоупотреблявших милосердием Божиим. Известен случай, когда один человек, по имени Павел, после исцеления начал танцевать в кругу друзей, которые пытались удержать его от столь неблагоговейного поступка. В ответ на это он ответил: "Пресвятая Богородица даровала мне исцеление, почему мне не плясать?" После таких безумных слов он почувствовал болезнь, болезненность во всем теле, но после чистосердечного покаяния вновь получил совершенное исцеление.

В 1665 году был установлен крестный ход с иконой из Абалака в Тобольск. Образ пребывал в Тобольске с 8 до 23 июля, так как 8 июля 1665 года произошло чудесное избавление города от наводнения, 23 июля 1670 года исцеление митрополита Корнилия принесением чудотворной иконы в Тобольск.

Прославилась чудесами и копия Абалацкой, икона, написанная тем же протодиаконом Матфием. Она известна под именем Семипалатинской Абалацкой и только по размерам является меньшей, чем первая'.

Празднование и службы в честь Абалацкой чудотворной иконы совершаются 20 июля (2 августа) и в день иконы Божией Матери, именуемой "Знамение" 27 ноября (10 декабря).

ЧТИМЫЕ ИКОНЫ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ,
МИРЛИКИЙСКОГО ЧУДОТВОРЦА, В СИБИРСКОМ КРАЕ.

Святитель Николай при жизни своей был благодетелем рода человеческого. Не перестал он быть им и по смерти своей, являясь скорым заступником всех находящихся в бедах, спасая от потопления и из глубины морской, перенося на сушу, восхищая от пленения и перенося в дом, избавляя от смертной казни мечом и иных родов смерти, подавая исцеления: слепым зрение, хромым хождение, глухим слышание, немым глаголание. Многих он обогатил, когда те находились в крайнем убожестве и нищете, голодным подавал пищу, и всякому, находящемуся в беде, являлся готовым помощником, усердным заступником и скорым предстателем и защитником. И теперь также помогает всем, с верою прибегающим к нему, и избавляет от постигающих их бед. Невозможно исчислить или описать все его чудеса. Великого Чудотворца Николая знает весь Восток и Запад, знает его и Сибирская земля.

Начнем с первого момента великого события покорения Сибирского царства в 1581 году. Вот собираются в путь первые завоеватели Сибири - Ермак со своими товарищами. Снаряжают их именитые люди, владетели Велико Пермского края, братья Строгановы с племянниками. К казачьей дружине Ермака, в пятьсот сорок человек. Строгановы прибавляют своих триста людей и снабжают всех перевозными судами со всеми необходимыми снастями. К началу похода, летом 1580 года, всех сил Ермака набирается за полторы тысячи, и они трогаются. Удальцов сопровождают в их далекой и трудной дороге три священника: "петь молебны перед битвами, служить панихиды по убитым после боя, приобщать и исповедовать тяжко раненных и отправлять всякия Божия службы по желаниям и нуждам". Каждая сотня казаков получила от Строгановых на дорогу, как бы в благословение, по иконе, и образа эти сделались драгоценнейшей святыней казацкой. Везде, где бы ни становились казаки на отдых лагерем, первым делом, в тот же день, сотнями топоров своих они строили деревянные часовни для этих своих образов. С образами этими впереди казаки всегда выступали в бой и во время боя берегли и защищали их, как знамя полковое.

Предание говорит, что среди этих святынь первых завоевателей (икон Спаса Нерукотворенного, Господа Вседержителя, "Царя Славы" на троне, Богоматери с Предвечным Младенцем, Честного Животворящего Креста, знамения победы, Архистратига Михаила, и других) была и честная икона Святителя, победы тезоименитого, Николы угодника в виде образа его Можайского, наиболее приличествующего христианской дружине, то есть с мечом в одной руке и с Божиим храмом в другой. Сам предводитель казацкого воинства Ермак Тимофеев, как говорят в народе, еще ранее этого времени был усердным чтителем Святителя Николая. В верховьях реки Сылвы (около Чусовой), в местах первых подвигов Ермака, до сих пор показывают Ермаково городище, место, укрепленное рвом и высокими валами. Здесь, говорят, Ермак зимовал и молился в часовне пред образом Святителя Николы. И теперь казаки недаром имели с собой эти иконы Святителя: они всецело отдались его покрову и защите и на пути часто и с особенным усердием молились Чудотворцу о его заступничестве.

Вот они закончили свой водный путь по рекам до Каменных гор, откуда реки вытекали, побросали здесь свои суда и через холмы и долины, скалы и ущелья добрались до горного ядра, самого высокого кряжа, сердцевины. Через него лежал самый трудный путь, и за ним скрывалась цель путешествия. Тут остановились казаки на отдых и в благодарность Святителю за благополучно пройденную половину пути и с просьбой о милости его в будущем прежде всего поспешили выстроить часовню Угоднику. "Место этой часовни и сейчас цело и свято". Известно затем, дальше, и другое подобное же место остановки казаков, посвященное имени Святителя. Здесь уцелел даже древний образ Чудотворца, по преданию, поставленный казаками в построенной, по обыкновению, часовне-обыденке.

Перевалили, наконец, казаки опасный и трудный Каменный пояс и вступили в обетованную землю, до того времени сказочное Царство Сибирское. Дошли они до новых рек, срубили новые плоты, выдолбили новые челноки и поплыли на них по реке Нейве в реку Тагиль, из Тагили в Туру, Тоболь и Иртыш. Еще когда казаки были на Тоболе, встретились они с войском владетеля этих земель хана Татарского Кучума. Начались частые и упорные схватки с татарскими полчищами. Перед завоеванием Сибири, с появлением русских, стали, говорят, татарам являться всякие видения. Видывали они и огненный столб от земли до облаков, и вооруженных воинов, летавших на крыльях, несущих на плечах дивный престол, и воина в блестящих искрометных латах (святой Димитрий Солунский), и грозного чудного старца с мечом в руках. Этот чудный старец был Святитель Николай, и здесь ратовавший за православных, по их вере и молитвам. Видели все это татары, и ужасались; видели и Ермаковы казаки, и объясняли видения в свою пользу. И действительно, казаки всегда побеждали, пока, после последней решительной и отчаянной битвы с обеих сторон, 23 октября 1581 года, не взята была столица хана Кучума Сибирь, с помощью Божией и молитвами Святителя Николая.

Где бы ни выбирали себе первые завоеватели Сибири стоянку, когда они строили для нее острог, первые удары их топоров вырубали крест, а потом часовню для Божия благословения. Многие из этих часовен, как мы уже говорили, строители посвящали Святителю Николаю.

Так было во всех первых городах Сибири, так оно везде бывает с православными людьми и доселе: в Тюмени, древнейшем городе Сибирском (основанном в 1585 году), Тобольске (во второй половине 1587 года), Пелыме (в 1592 году), Березове (в 1593 году), и других. И первые церкви в этих случаях завоеватели также посвящали Святителю Николаю.

В 1611 году в Тобольске свирепствовал страшный конский падеж. Граждане обратились с особенно усердною молитвой к известному заступнику пред Господом Святителю, и Святитель их услышал: конский падеж мгновенно прекратился. В благодарность Угоднику граждане тогда же, в один день, соорудили ему еще новый деревянный храм. Память об этих временах первого чествования Святителя до сих пор хранится в городе в названии одного из его храмов церкви Николы Обыденного.

Так постепенно, с помощью Божией и великого Чудотворца, казаки двигались далее и далее по Сибири, расширяя владения Русского государства во все стороны, устраивая поселения во всех направлениях. В 1632 году уже строится ими острог Якутский, и они вступают в области трех сильных и многочисленных племен: "неопрятных бурятов, тунгузов, крепких и проворных якутов".

В 1697 году пятидесятник Владимир Атласов с шестьюдесятью товарищами и таким же числом юкагиров присоединил Камчатку к Московскому Царству, и первая церковь на полуострове была посвящена Святителю Николаю.

Так русские завоеватели начали дело покорения Сибири, устроив Святой Николаевский Верхотурский и Николаево-Туринский монастырь в Зауралье, и окончили дело завоевания Сибири с молитвой Святителю Николаю и, нужно верить этому, с небесной помощью его.

ИПАТОВСКИЙ ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ.

Этот чудотворный образ Святителя находится в окрестностях города Томска в селе Ипатово.
Нес эту святую икону Чудотворца целые тысячи верст, как драгоценнейшее сокровище, и принес ее в Сибирь со своей далекой любимой Родины, из великой Европейской России, как глубоко чтимую семейную святыню казак Ипат Попов. Он уже был глубоким стариком, когда в 1604 году, при постройке города Томска, впервые с другими первыми насельниками города пришел в этот город с семейством из десяти человек сыновей и внуков. С того времени и доныне судьба этого образа тесно связана с судьбой рода Ипатова. В 1609 году, после нападения киргизов на Томск, когда старик Ипат в числе прочих защитников города для предупреждения подобных нападений был отправлен в сторожевой пикет в окрестностях города и получил себе с этой целью место в 23 верстах от Томска, на самом берегу реки Томи, он переселился сюда, построил тут для своего рода два дома и назвал этот свой поселок Ипатовым.

Недолго, однако, поселок его стоял на этом месте. Еще при жизни Ипата сын и внук его начали ходить версты за три от своих домов на охоту за лисицами. Так как по требованиям промысла им часто и надолго приходилось оставаться в этом отдалении, то они построили здесь амбар, в котором они поселились сами и держали пойманных лисят. В конце концов они почти отделились от всей семьи. Тогда остальная семья, не желая разлучаться с ними, перенесла и свои два дома сюда же. Таким образом род Ипатовых соединился, и селение их явилось на нынешнем месте. За все это время святыня старого Ипата, икона Святителя Николая, была с семьею его неразлучна и родовое почитание ее не уменьшалось, а, напротив, вместе с ростом рода, с расширением его поселений, росло и, наконец, перешло уже за пределы семьи.

Сначала с особенным усердием стали прибегать к образу томские ямщики, пасшие табуны своих коней в Ипатовской тайге. Тогда Поповы, правнуки Ипатовы, чтобы дать всем возможность беспрепятственно приходить к иконе, поставили ее в построенном их прадедами амбаре. После этого число богомольцев пред образом еще увеличилось. По свидетельству их, молитва пред образом часто помогала им в бедах, и они распространяли славу образа повсюду. Многие поэтому начали приходить к образу нарочито и издалека, брали при этом с собой приходского священника из села Спасского, к которому прежде, как и теперь, было приписано Ипатово, или, как томские ямщики, привозили с собой священников из города и молебствовали пред образом.

Все это время икона стояла в амбаре Поповых, и он заменял для нее часовню. Но вот спасские священники стали запрещать Поповым держать здесь образ, требуя выстроить для него часовню, и наконец один из них, Блохин, после многократных подобных увещаний, взял икону из амбара и поставил ее в церкви села Спасского. Но это не было, однако, волей Угодника, и за свое самоуправство, по свидетельству предания, священник Блохин и его дети потерпели особенное несчастье (какое - не говорится в предании). Тогда он, видя в этом несчастье наказание Божие и гнев Угодника за обиду, нанесенную Поповым лишением их драгоценной семейной святыни, снова возвратил образ Святителя в Ипатово, на прежнее место в амбар, но взял слово с Поповых, что они испросят себе разрешение и построят для иконы часовню.

Поповы скоро исполнили свое слово и получили разрешение; часовня, однако, была выстроена не тотчас за разрушением, а только после следующих новых чудесных событий.

Один богатый томский ямщик, Николай Шутов, множество коней которого паслось в Ипатовской тайге, дал обещание Поповым выстроить часовню за свой счет и в первый раз не сдержал своего обещания. Случилось ему после этого идти на своих конях обозом из-за Байкала. Направив коней в объезд озера, сам Шутов поплыл через него. На пути его вдруг застала страшная буря: судно его и люди находились в страшной опасности. Вспомнил тут Шутов о Святителе. "Батюшка, Ипатовский Никола, взмолился он, великий Чудотворец, спаси меня от сей неминучей беды, построю тебе часовню!". Святитель услышал его, буря утихла, ямщик благополучно переправился через озеро и со всем обозом достиг Томска, но опять забыл о часовне. Тогда последовало от Святителя второе вразумление легкомысленному обетнику. Скоро, по прибытии в Томск с Байкала, Шутов снова отправился отсюда в Тюмень и повез туда на своих лошадях кладь, привезенную из за Байкала. Лишь только, однако, дошел он до Барабы, в этой степи от жары начался среди его лошадей такой падеж, что ему грозила опасность остаться без лошадей и без возможности продолжать свой путь. Теперь еще горячее взмолился Шутов Чудотворцу. "Батюшка, Ипатовский Никола, спаси коней и меня, теперь не буду откладывать обещания: как приду, так построю часовню и колокол заведу". И снова Святитель услышал его молитву. Болезнь коней прекратилась, и Шутов прибыл со своим обозом в Тюмень. На этот раз ямщик уже искренно раскаялся в своем грехе пред Святителем и приступил к исполнению своих обетов. Он купил в Тюмени и привез в Томск колокол, а в Ипатове, наконец, приступил к постройке часовни. Но тут встретились новые чудесные затруднения от образа.

Часовню нужно было строить на месте амбара, но так как место под ним оказалось болотистое и топкое, неудобное для постройки, то Шутов, с позволения священника и крестьян, хотел переменить место и выбрал для него сухую полянку в пятидесяти саженях от амбара. Здесь и приступили к закладке часовни. Для совершения этого священного чина Шутов привез с собой священника, на торжество приехали также и некоторые горожане. Когда, однако, перед началом чина закладки отправились к священному образу и приступили к нему, чтобы перенести его из амбара на вновь избранное место, никто не мог ни сдвинуть образа, ни поднять его, сколько ни трудились над этим. Чудо это поразило всех. Дали знать о нем в город, явилось много народу и, после новых безуспешных попыток перенести образ, общим судом решено было покориться воле Святителя и постараться устроить часовню на месте амбара. Так и сделали. Избранную поляну снова оставили, а топкое место амбара, разобрав амбар, вымостили лиственницей, и на нем Шутов построил часовню, повесив на ней привезенный из Тюмени колокол и перенеся в нее образ.

Более ста лет стояла эта часовня целой и невредимой, и в ней пребывал Ипатовский образ Святителя. Но вот в 1847 году случился в Ипатово пожар. Часовня теперь тесно примыкала к дворам деревни, поэтому вместе с ними тотчас же была объята пламенем и вся сгорела. При этом самый образ подвергался страшной опасности. В минуту несчастья вдруг оказалось, что часовня заперта, а ключ от нее был у старосты, его же не было дома. Едва успели спасти чудотворную икону через выломанное окно. После этого ипатовцы на время отнесли икону в Спасскую церковь, а сами обратились к преосвященному Афанасию за разрешением приступить к сбору доброхотных даяний на постройку новой часовни для образа. Хотя и не сразу, дозволение все-таки было дано преосвященным, и икона в новой часовне снова была водворена на своем исконном месте в 1851 году.

В ближайшие затем годы часовня эта была окончательно благоустроена: сделана теплой, снабжена всем необходимым для богослужения, и с того времени до сих пор к чудотворному образу приходят все православные. Все время образ стоит здесь. Только один раз в году, 1 августа, по дозволению, данному в 1855 году, его приносят из Ипатово на Сасулинскую заимку, в Стефановскую, приписную к собору церковь, в восемнадцати верстах от Ипатова и в пяти от города. В этой заимке он остается шесть суток для поклонения и молебствий пред ним, до Преображения Господня. В этот же праздник, когда бывает крестный ход из Томска в села Спасское и Ярское с чудотворными иконами Нерукотворенного Образа и Введения Богородицы, торжественное шествие заходит и в Стефановскую церковь, после молебствий берет этот образ и в сопровождении безчисленного множества богомольцев снова относит его, как и два других, на свое место.

Такова дивная история этого чудотворного образа.

Что касается его внешнего вида, нам известно о нем только следующее: доска иконы липовая (1 аршин, 1 вершок длиной, 13 вершков шириной); он в серебряной позлащенной ризе, с венцом, украшенным камнями; риза устроена не так давно, в 1855 году, на собранные по подписке деньги (349 рублей). Прежний оклад иконы был чеканный, медный, с надписью, говорят, на его кромках уставными буквами: "Лета 7122 (1644) от сотворения мира".

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ САМСОНОВО,
ТОБОЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ.

Не менее, если не более, славен чудотворный образ Святителя в другой епархии Тобольской, в церкви подгородного сельца Самсонова (Тарского округа). Это тоже знаменитый образ мирных завоевателей Сибири, благословение от древней Руси Европейской для новой Руси Сибирской, драгоценное наследие всего края Сибирского, завещанное ему его первыми русскими устроителями. Явление его в Сибири не менее трогательно.

Около того же времени, когда пришел в Сибирь казак Ипат с образом Святителя, переселился сюда же, также со всем семейством своим, крестьянин Димитрий, по прозвищу Самсонов, из Смоленской губернии. Здесь, на родине его, смежной с Московской областью, именно в Можайском уезде, конечно, особенно чествовался славный резной чудотворный образ Святителя Николая, что в городе Можайске. Самсонов с семьей, покидая родину, избрал своим вождем и хранителем того же Святителя и унес с собой в Сибирь для себя и потомства вечную память о родной святыне в виде живописного изображения того же образа Чудотворца Можайского. Таково происхождение ныне славной Самсоновской иконы Святителя, и вот почему она представляет собой живописную копию резного образа Чудотворца Можайского и называется в Сибири Можайскою.

Поселившись в 6 верстах от Тары, в лесистом необитаемом месте, этот то Димитрий Самсонов и положил основание нынешнему сельцу Самсоново. Умер он около 1645 года. После его смерти деревня его росла, потомство увеличивалось (теперь более сотни душ) и вместе с тем принесенная им икона Святителя Николы, переходя из рода в род, сделалась из семейной сначала родовой и, наконец, общественной святыней. Уже около 1775 года Самсоновы построили для иконы часовенку, и пред ней стали молиться не только обитатели этой деревеньки, а и охотники, когда они наезжали в этот край или проезжали мимо по своему промыслу. Молитвы с верою прибегавших к образу не оставались тщетными и много раз помогали охотникам в случавшихся с ними бедах. Молва об этих благодеяниях Чудотворца усиливала еще более славу об раза Святителя Николая Самсоновского и привлекала новых поклонников. Щедротами их усердия, благодарности и благоговения образ и место хранения его благоукрашались все более и более.

Так, в 1780 году один тарский мещанин, Мефодий (по простонародному Нефед) Заливин, украсил икону серебряными венцом и цепью, в благодарность Чудотворцу за следующее оказанное ему благодеяние от образа. До этого года он целых двадцать пять лет страдал расслаблением в ногах. Болезнь была такая упорная, что никакие медицинские и простонародные средства лечения не помогали ему. Но вот в одну ночь является ему во сне старец, велит ему обратиться с молитвой к Святителю Николаю и идти с верою в деревню Самсоново на поклонение Можайской иконе. Встав затем поутру, Заливин вдруг почувствовал, к величайшей своей радости, укрепление в ногах. Веря теперь видению, он, нимало не медля, отправился в Самсоново с надеждой на помощь Чудотворца. Усердно молился он здесь перед тамошней чудодейственной иконой и дал обет в благодарность Святителю Николаю за ниспослание ему от Бога милости ежегодно приносить его икону для молебствия к себе в дом. На обратном пути в город со святой иконою Заливин совершенно исцелился и после того обет свой исполнял до смерти неуклонно.

В первое же приношение иконы Святителя Николая из Самсоново к Заливину совершилось от нее другое знамение Божие. Мещанская дочь, девица Мария Шуева, слепотствовавшая три года, услышав о приношении в город многочтимой в народе иконы, заказала сделать к ней привески: серебряные, в миниатюрном виде, изображения глаз и лба, и лишь повесила их на икону, как из глаз ее потекли слезы, и она прозрела.

Около того же времени другой тарский же мещанин, Михайло Носков, по обещанию и в благодарность за исцеление от образа, устроил на него ризу медную. До этого обещания он по временам подвергался припадкам умопомешательства; но лишь только он дал обещание устроить на икону Святителя Николая эту ризу, припадки его прекратились и более никогда не повторялись.

Об этих трех исцелениях, совершившихся через Можайскую икону Святителя Николая, знают и рассказывают многие как в Самсоново, так и в Таре досель. После таковых чудес жители Тары и соседних селений стали уже не только приходить и приезжать в Самсоново для богомолья перед Можайской иконой великого угодника Божия Николая, но и носить ее по домам своим; начали чаще делать привески к ней деньгами, серебром (привесками в виде ножек, ручек, головок, глазок, и прочее), свечами и другими вещами. На эти пожертвования, вместе с прежде заведенными венцом и цепью и некоторой частью собственных денег, последний владелец иконы и первый староста недавно выстроенной ради нее церкви, крестьянин Иван Михайлов Самсонов, устроил на нее в Москве новую серебряную ризу, а купец тарский Казаринов ризу эту вызолотил на собственный счет.

Таким же образом, жертвами от почитателей и свидетелей чудес иконы Угодника, была создана и церковь для нее. Когда построенная в 1775 году для нее часовенка со всем уже обветшала, и богато украшенную икону стало в ней держать нельзя, глава крестьян Самсоновых, названный Иван Михайлов, срубил для нее при своем доме пятистенную теплую клеть. Поступил он так, по общему признанию его односельчан, по своей простоте и неведению, а вовсе не из корысти. Начальство духовное, однако, не могло позволить того, чтобы образ, своей славой превратившийся в общую святыню, находился в частном доме. В 1844 году, по его представлению, губернский Тобольский суд постановил, чтобы жители Самсоново или возобновили для образа старую общественную часовню, или перенесли образ в какую нибудь из церквей ближайших сел, лучше всего в ту, к которой само Самсоново было приходом в Тарскую, Казанской Божией Матери. Епархиальное начальство, однако, смягчило этот суровый приговор и позволило Самсонову или самому построить новую часовню, только отдельно от дома, или перенести ее в Тарский собор. Когда окрестному населению сделалось известным это дело о перемещении чудотворной иконы, они решили лучше всего построить в честь Угодника новую церковь. В первый последовавший затем летний праздник Святителя Николая было собрано для этого двести пятьдесят рублей по подписке. Дальнейшие заботы по сбору пожертвований и устроению церкви были возложены на старосту Казанской Тарской церкви, Заливина, и на тарского стряпчего, Семена Ивановича Сененка. Последний с радостью принял на себя это поручение, потому что он сам видел чудесное действие образа Святителя Николая над одной из своих дочерей, совершенно исцелившейся от болезни ног после молебна пред этой чудотворной иконой. На обнародованное приглашение о пожертвовании, денежная и вещественная помош,ь потекла от почитателей святого Чудотворца отовсюду, можно сказать, со всех концов России, но преимущественно от купечества Сибири.

Благодаря им, в 1850 году уже можно было сделать закладку церкви, а чрез два года, в 1852 году, она уже была освящена во имя Святителя и Чудотворца Николая. Местный бытописатель, из повествования которого мы берем все эти сведения, пришел в восторг от этого события. "Таким образом, говорит он, содействием великого Угодника Божия, сверх всякого ожидания, в деревне Самсоново явилась в самое короткое время церковь, и не какая-нибудь простая, сельская, но благолепная, на каменном фундаменте, с зелеными главами и зеленой же железной крышей, с изящным, со вкусом устроенным иконостасом, с иконами живописи академика Шолудкова (учителя Тобольской гимназии), едва ли не лучшей в целой епархии, с дорогой, изящной работы утварью и ризницей".

В этой то церкви и поставлена теперь чудотворная икона для более свободного доступа к ней богомольцев. Среднего, даже большого размера (15 вершков длиной и 11 вершков шириной), на кипарисной доске, она помещена за правым клиросом, в особом резном и золоченом киоте, в своей серебряной и вызолоченной ризе. Благодать Божия продолжает изливаться от нее и поныне: о том свидетельствуют, между прочим, продолжающие умножаться указанные серебряные привески к иконе.

Из рассказов о других чудесах от святого образа мы можем привести еще два следующих, записанных, также как и предыдущие, местными жителями. Неизвестно, сколько именно лет спустя после тех описанных событий только тогда еще, когда святая икона стояла в часовне, вот что еще случилось: во время одного молебствия в честь Святителя Николая стоявший подле часовни приезжий крестьянин Петр Мокшев грубо выругался. Вдруг голова его повернулась назад так, что лицо оборотилось к спине. Раскаявшийся крестьянин три года приезжал молиться Святителю Николаю перед его Можайской иконой. В эти три года покаяния лицо Мокшева постепенно обращалось на свое место, но на четвертый год он умер, причем лицо его стояло над правым плечом.

Еще более недавнее событие, о котором рассказывают жители Тары и Иван Михайлов Самсонов. Одна Ишимская девица, долго страдавшая глазами, приехала в Самсоново помолиться многочтимой иконе Святителя Николая. Помолившись, она с верою и благоговением помазала свои больные глаза деревянным маслом из лампадки, висевшей перед святой иконою, и болезнь ее немедленно миновала; она тотчас прозрела совершенно. Эти примеры, когда казак Ипат Попов и крестьянин Димитрий Самсонов уносили с собой с Родины образа великого Святителя, ясно показывают нам, под чей покров они отдавали себя и весь тот край, владетелями которого они становились. В свою очередь, благодать чудотворений, ниспосланная свыше на эти знаменные образа первых русских колонистов Сибири, красноречиво говорит о том, как принял Святитель это человеческое доверие к себе. Свидетели веры переселенцев в Святителя, низведшей небесную благодать на их иконы, эти чудеса от прославившихся икон являются самым наглядным доказательством заступничества Угодника пред Господом за новый край и благоволения к нему такого же, какое Чудотворец искони являл древней господствующей его половине Великой Европейской Руси.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ СЕМИЛУЖНОМ,
ВБЛИЗИ ТОМСКА.

Первоначальное происхождение этого образа, до прославления его в 1702 году, неизвестно. Может быть, он так же был вынесен мирным поселенцем из великой России. За это говорят уже сохранившиеся до нас сведения о нем, что он принадлежал сначала крестьянину Крестинину, жившему в деревне также Крестининой. Очевидно, подобно Ипату Попову и Самсонову, предок Крестининых оставил после себя целый род свой, населив деревню их имени, и этот образ был их родовой святыней. Иные, однако, были отношения Святителя с этим родом. Потомки Крестинина не сохранили у себя благочестия и преданности предков Святителю, и Святитель поэтому не благодеяния, а гнев свой чудесно излил на них, благодеяния же свои перенес на других людей в другое место.

Всеми сведениями о дальнейшей судьбе образа мы обязаны Сибирскому преданию, сохранившемуся до нас в рукописи под заглавием: "Сказание о явлении образа Святителя Христова, Николая Чудотворца, града Томска в веси Семилужной, еже бысть в лето от Р. X. 1702". Содержание этого сказания составляют пять чудес от этого образа. Из них первое передает собственно всю чудесную историю образа, обстоятельства его прославления и чествования, и составляет целую половину всего сказания; и только последние четыре чуда рассказывают об одних дивных знамениях от этого образа частного характера. Для нас важно прежде всего первое чудо, и поэтому мы изложим его почти дословно. "Приидите, о христоименитое собрание, на слышание новаго чудесе, еже бысть в лето от сотворения мира 7210, от Рождества по плоти Бога Слова 1702", - так начинается сказание. В этом году, в царствование Петра Великого, в Сибири, Томского округа, в деревне Крестининой, в доме вдовы Соломин Прокопьевой лежал на одре болезни житель города Томска, сын престарелого воина Саввы Рожнева, именем Григорий. Родственники и соседи, отчаявшись в жизни больного, окружили его постель и молча ожидали разлуки души с телом. Но вот они видят, что больной чего то начал страшиться, трепетать, и потому стали с напряженным вниманием ожидать, что будет. Больной, до сих пор недвижимый, вдруг как бы невидимою силою всем телом поднимается с постели и начинает говорить с кем то, незримым для них, говорить много и все как будто давая ответы на чьи-то вопросы, на чьи-то замечания. Наконец, он громко вскрикивает: "Господи! все это сотворю, помилуй меня", тихо опускается на постель, приходит в себя и, озирая всех, объявляет, что он совсем здоров, что только чувствует еще в себе большую слабость. Все крайне этому изумлялись, изумлялись и тому еще, откуда взялся, как очутился в доме на божничке образ Николая Чудотворца; у Соломины Прокопьевой никогда такого образа не было, и никто из находившихся тогда тут его не приносил. Вскоре (на следующий день или через день) бывший больной Григорий послал за духовником своим, священником села Спасского, что на реке Яе, Иоанном Кузминым, и ему перед приобщением Святыми Дарами рассказал, что с ним было в то время, когда он ежеминутно ожидал себе смерти. Родственники и соседи, бывшие очевидцами всего, что с ним тогда делалось, и слышавшие, что в то время говорил он, подтвердили его слова. Вот его рассказ.

Лежа на постели, говорил Григорий, увидел я в избе и даже на улице множество черных и отвратительных чудовищ. Они сначала производили разные мерзкие игры, потом все напали на меня с такою лютостью, что я думал меня тотчас же растерзают. Тут взмолился я в уме своем Господу Богу, да избавит меня от этих скверных демонов и не попустит мне, окаянному, погибнуть с беззакониями моими. Вдруг, после того, в комнате сделалось необыкновенно светло, и бесы все исчезли. При этом я увидел образ Святителя Христова Николая, сиявший как солнце; он несся сам собою, держимый невидимой силою; за образом шел старец, похожий на изображенного на нем, в архиерейской одежде, с копьем или жезлом в руке. Икона, принесенная в дом невидимою рукою, той же невидимою рукою была поставлена на божнице, и перед ней сама собой загорелась свеча. Тогда старец положил мне на сердце свой жезл, болезнь моя вмиг прекратилась, и он грозно сказал мне: "Зачем ты, злой человек, полагаешь надежду на диавола и недобре говоришь о богатстве? Скажи мне правду, как ты вот тогда то, идя дорогой, рассуждал о богатстве?" Тут я увидел, что ему все известно; известны, между прочим, и мои злые помыслы, и потому рассказал ему, как и когда я соблазнялся чужим богатством, роптал на свою бедность, и как я раз, идя дорогой, думал про себя, что богатым богатство, должно быть, носят или собирать помогают бесы, что поэтому хорошо бы и мне с ними познакомиться, чтобы они и мне стали бы носить деньги, и за такую помощь я стал бы почитать их. На это старец сказал мне: "Малодушный! оказали ли бесы тебе какую-нибудь помощь в твоей бедности и в настоящей твоей болезни? Если бы я теперь не поспешил к тебе на помощь, то они погубили бы тебя душевно и телесно. Да знаешь ли ты, кто я?"

"Не знаю, Господи мой. Господи, кто ты", отвечал я ему.

"Я архиепископ Николай, Мирликийский Чудотворец, скорый христианам помощник в бедах; икона же, на которой изображен лик мой, доселе находилась в доме соседа вашего, Илии Крестинина, но вместе со мною отошла оттуда, потому что там ей оставаться мерзко. В доме его нет никакого благочиния, там одно беззаконие. Сам Илия простоумен и глумитель, дети его и внучата воспитаны беззаконно, живут не по-христиански, церковь Божию оставили; в доме его отовсюду собираются кудесники, ветренники и ветренницы для безчинных игр, песен, плясок, все это сквернит человека и ведет его к погибели; поэтому я и вышел из его дома, не терпя в нем беззакония и неистовства. В дом же вдовицы сей Соломии пришел я, уважая чистоту ее и страннолюбие. Но и у нее не без греха: за детьми своими она не наблюдает, во всем снисходит им, и они со сверстниками своими сквернословят, в дни воскресные и праздничные едят и пьют рано, что вовсе истинному христианину неприлично. И ей, Соломии, и им, ее детям, скажи ты, Григорий, чтобы исправились, иначе зло погибнут и они. Что же касается до Илии, то его сокрушат тяжкие болезни, в них он и жизни лишится; дом его сгорит; с домом погибнут и два его сына; то же самое будет с домом и детьми Содомии, если не исправятся. Образ сей, который ты видел вошедшим в дом этот, пусть будет отнесен с подобающей честью в деревню Семилужную, и пусть поставят его там в молитвенном доме Вознесения Господня; я хочу, чтобы там стоял и был почитаем мой образ".

После того светоносный старец сказал мне: "Отсель, Григорий, исцеляет тебя Господь мой, Иисус Христос, мною, рабом Своим, и ты, когда совершенно оправишься, восстань убо, иди в град Томск и рцы без боязни всем во граде священноначальникам и судиям градским и прочим гражданам, яко вси они прогневали Творца своего и Господа, и ходиша в путь беззакония своего и мерзкия похоти, и вси уклонишася, вкупе непотребни быша, всяк возраст и всяк род, рабы и свободни, простии и воины, начальницы и подначальнии, мужи и жены, отроки со старцы, иноки и бельцы, иереи и вси церковницы, присно согрешающе, досаждая, обидя, лихоимствуя, оболгал, неистовствуя, прелюбодействуя и прочими изобилуя безчинии. Аще же от всех сих не престанут, не умолят сотворшаго Господа своего покаянием, слезами, и не покажут веры своея делами, заповеданными христианам, глаголю же кротость, умиление, любовь, долготерпение, человеколюбие, благостыня, милование, мир, истина, ихже кроме всех грядущих напастей свободиться не могут. К тому же и сия повелеваю, да запретят ненаказанным, еже бы от всякия игры бесовския престали и дабы хранили уста свои от сквернословия; аще же сего не сотворят и не отстанут путей своих лукавых и развращенных, то Божия отмщения не избегнут".

Наконец старец тот сказал мне: "Будешь ли ты объявлять людям об этом видении, возвещать это страшное веление? Если нет, то сейчас же погибнешь, злосчастный". Тут то я и закричал: "Господи! сотворю все это, помилуй меня!" После того он тихо опустил меня на постель и, сказав: "Завтра я опять приду к тебе, ожидай меня", стал невидим. Тогда я уже совершенно уразумел, что являвшийся был действительно славный Чудотворец Мирликийский, Святитель Николай.

На следующее утро, - продолжал говорить исцелевший и удостоившийся видения Григорий Рожнев, - когда я лежал еще в постели и размышлял о своем страшном видении, снова внезапно явился в дом тот светоносный старец; был он, как и прежде, в архиерейском облачении, с двумя крестами на персях и с третьим, самым светлым, на раменах, стал пред святыми иконами и читал книгу. Но вскоре, согнув книгу, он подошел ко мне; я смотрел и услаждался прекрасным видением; тогда он наклонился и, сказав мне на ухо: "Ныне я отхожу от дома Илии, и благодать моя уже не пребудет в нем", стал, как накануне, невидим.

Все, доселе рассказанное исцелевшим Григорием, клятвенно подтвердили пред Спасским священником Иоанном брат Григория, Иван Рожнев, хозяйка дома вдова Соломия Прокопьева с сыновьями, и многие их односельчане, которые, как сказано вначале, пришли навестить умиравшего и потому были свидетелями всего случившегося с ним; видели, например, сначала его при последнем издыхании, потом в ужасе и трепете, далее поднявшимся на постели всем телом, и при этом слышали, как он сперва кому то долго отвечал, а под конец в страхе вскричал: "Господи! сотворю все это, помилуй меня".

Предвещание и вместе угроза Святителя Николая касательно Илии Крестинина вскоре сбылись; в ночь на четвертые сутки после видения, бывшего Григорию Рожневу, у того крестьянина сгорела кладовая со всем имением, а в тридцатый день после видения сам он впал в какую то тяжкую болезнь и вскоре умер.

Икона Святителя Николая, перенесенная невидимою силою из дома крестьянина Илии в дом крестьянской же вдовы Прокопьевой, согласно повелению Святителя, была отнесена крестьянами, при сопутствии священника Кузьмина, из деревни Крестининой в деревню Семилужную и поставлена в Вознесенской часовне, вместо которой теперь давно уже существует церковь. Между тем (во время между пожаром у Илии Крестинина и его смертью) Григорий, сподобившийся видения, совершенно оправился от болезни, пришел в Томск и рассказал о всем, бывшем с ним (между прочим, и о явлении ему Святителя Николая и о прещении Божием на Томск), архимандриту Алексеевского монастыря Варлааму, протопресвитеру Григорию Васильеву, священникам градским, а также воеводе, стольнику Григорию Петровичу Соловаго, сыну его Лаврентию и всем лучшим гражданам. Вызванные в город вдова Соломия, Иван Рожнев и другие, бывшие свидетелями случившегося с Григорием Рожневым, единогласно подтвердили все рассказанное им, а пожар, истребивший, по предвещанию Святителя Николая, дом и имение крестьянина Крестинина, свидетельствуя о божественности бывшего тому Рожневу видения, в то же время служил и предвестием бедствий, грядущих на Томск.

Для отвращения гнева Божия от города воевода, лица духовные и граждане положили общим советом послать в деревню Семилужную священно- и церковнослужителей (Воскресенской церкви священника Афанасия Андреева с причтом) с нарочитыми гражданами для того, чтобы принести оттуда с подобающей честью ознаменованную особенной благодатью Божией икону Мирликийского Чудотворца в город. Посланные отправились и, когда принесли святую икону, граждане все, от мала до велика, вышли ей навстречу, приняли с радостью и умилением, и долго, в посте и покаянии, молебствовали пред ней. Господь призрел на слезы и молитвы жителей Томска и, по ходатайству Святителя Николая, переменил Свой гнев против них на милость.

Молитвенным обращением к Богу заканчивается эта многочудесная часть сказания, именуемая в нем "первым чудом". Далее в том же сказании передаются рассказы о следующих чудесах славного образа (приводим их в пересказе со старинного языка сказания).

1) Сын томского жителя Ивана Момотова, еще отрок, Василий, уже в течение трех месяцев так страдал "от мученья бесовского", что лишился ума, памяти и всей телесной крепости, был не в состоянии ни двигаться, ни владеть своими членами и лежал совершенно расслабленный. Сколько ни призывал отец врачей к сыну, ни один из них не помог больному в этих его муках, пока, наконец, не посетил страдающего чудесный помощник Святитель Николай. Лежал однажды этот отрок полуживой от болезни, и вот, явился ему наяву муж благолепный, в архиерейской одежде, с белой сияющей бородой, подошел к постели больного и сказал ему: "Встань". "Не могу, господи мой, встать, отвечал отрок, потому что совершенно не имею крепости телесной." Тогда старец взял его за руку и поднял, говоря: "Мною, рабом Своим, повелевает тебе Владыка мой, Христос, встать с этого одра и быть здоровым". В полном уже сознании в ответ на это отрок воскликнул: "Какую благодарность я воздам тебе, господин мой, за такое твое милостивое посещение меня". Старец сказал ему: "Сейчас встань с постели, иди в соборную церковь и пой благодарственный молебен за свое исцеление Богу, в Троице славимому, Пресвятой Богородице и Святителю Николаю Чудотворцу пред его образом, что в соборной церкви, на правой стороне, в приделе его, где обыкновенно стоят воеводы, и попроси священников освятить воду; воды же этой для освящения возьми из колодезя, что у рва глубокого. Если все это исполнишь, то благодатью Христовой от болезни совершенно освободишься". Тотчас отрок отправился к отцу и рассказал ему о сем явлении. Услышав обо всем и увидев сына неожиданно вставшим и почти здоровым, отец немедленно поспешил с сыном в церковь исполнить все, повеленное Чудотворцем, и с радостью и хвалой милостивому Угоднику возвратился домой с отроком, совершенно разумным и здоровым.

2) Томской боярин Стефан Закревский так долго и сильно страдал от "болезни ломотной", что совсем уже отчаялся в своей жизни. Но вот он призвал в молитве на помощь себе Святителя Николая и обещал, если выздоровеет, всю жизнь до смерти встречать в Томске и провожать до самой Семилужной чудотворный образ Святителя. Тот час же Святитель услышал его молитву, от болезни боярина не осталось и следа.

3) Гостинной сотни томский таможенный голова, Иван Саватеев, тоже терпел болезнь, "нечисть" называемую, которая в два года наконец так усилилась в нем, что все тело его острупело, в костях его явилась нестерпимая ломота, от боли гортани он не мог ни пить, ни есть, и едва говорил. Уже он отчаялся в своей жизни, когда однажды явился ему образ Николая Чудотворца, "что на семи лужках", и Святитель сказал ему: "Аще престанеши суесловити и удержишися от скаредной брани, то исцелит тебя Христос Бог мой, мною, рабом Своим", после чего видение исчезло. С радостью от этого посещения великого Чудотворца пробудился от сна больной и, встав с постели, воздал благодарение Господу, Его Матери и целителю своему, великому Чудотворцу, он совершенно исцелился. Признательный Святителю таможенный голова принес в храм его на свои средства священнические ризы, епитрахиль и поручи камчатыя, и после того возвратился домой, славя Бога и благодаря Чудотворца.

4) Томская обывательница, вдова Маланья Тихонова, вдруг заболела глазами и ослепла. Целых три с половиною года так болела она. Страдая от этой болезни еще больше в сиротстве и нищенстве своем, начала она, наконец, с особенным усердием молиться Богу и призывать себе на помощь Богоматерь и великих угодников Божиих, Иоанна Предтечу и Николая Чудотворца. Усердную молитву свою бедная женщина подкрепила обещанием все годы провожать и встречать образ Пресвятой Богородицы с реки Оби и Чудотворца Николая из села Семилужного. Когда настало время принесения в город иконы Семилужной, бедная вдова попросила своих соседок, шедших встречать икону, взять и ее с собой. Они согласились, и она пошла с ними, и действительно встретила образ. После этого больная, когда уже возвращалась назад, следуя за образом, и приближалась к городу, вдруг начала немного видеть, а потом и совершенно исцелилась.

Таково подробное повествование сказания о первоначальном прославлении и некоторых чудесах Семилужного образа Чудотворца.

Те же известия о чудотворном образе (говорим об истории, а о чудесах его во второй части сказания), под тем же годом, только в виде краткого сказания, мы находим в надписи на кресте с образом Чудотворца, доселе находящемся в Томске в северной части города, в часовне, так называемой "Дальнего ключа". По мнению местного историка, это тот крест с надписью "О явлении образа Чудотворца Николая", который видел в Томске еще в старой Троицкой Соборной церкви историограф Миллер и который после разборки старого собора был перенесен сюда. Этим подтверждается свидетельство надписи на самом кресте о его древности, гласящей, что он был создан одновременно с постройкой храма в 1702 году 6 августа. Крест, таким образом, со своей надписью, по происхождению современен событию чудесного прославления Семилужного образа Чудотворца. Тем важнее для нас свидетельство его об этом событии, и тем важнее удостоверяемое им повествование об этом событии подробного сказания.

Поистине вечным свидетельством благодатного значения Святителя для всего нашего Отечества и, в частности, для Сибири является событие обращения к Господу жителей города Томска с раскаянием и молитвой о помиловании, потому что неисчислимы все благотворные последствия этого чуда. Чтобы понять всю важность этого чудесного вмешательства Святителя в нравственный быт жителей Томска, нужно себе представить нравственное состояние Сибирского края в то время. Известно, какое вообще было то время. Сам великий преобразователь России Петр I всеми силами своего гения, всеми бывшими в его распоряжении средствами, при содействии всех служивших ему верою и правдою людей, начальников и подчиненных, старался восставить Русь от праха невежества, предрассудков, суеверий, обмана, лицеприятия, лихоимства к свету знания, порядка, справедливости и однако далеко не все удалось Царю. Его первый посев еще далеко нескоро после него дал свою жатву, в общем же Русь продолжала и при нем коснеть в пороках грубости и невежества. Так было со всей Русью. То же, только еще в большей мере, можно было сказать о Руси Сибирской. Только теперь нелицеприятная история обнаруживает перед нами все, что тогда и долго после того делалось в этом краю, далеком от высшей власти. Без высшей и карающей руки начальники его позволяли себе в отношениях к подчиненным полный произвол всякая несправедливость и насилие им ничего не стоили. То же делали, опираясь на них, и сильные граждане. Зато на бедняка и слабого валились всякие обиды, и ему негде было искать помощи и защиты. В этом лежал неиссякаемый источник новых преступлений: мести и самозащиты. Прибавьте к этому зависевшее от тех же причин почти полное отсутствие просвещения, отсюда грубость и развращенность нравов, множество нелепых суеверий, общих всему населению, безразличие, и, только представив себе все это, подумайте, насколько требовалось и как благодатно было для всего Сибирского края грозное предостережение Святителя Николая городу Томску от чудотворного образа этого Угодника. Спасшийся тогда грозным внушением Святителя от гнева Господня, подобно древней Ниневии, спасенной проповедью пророка Ионы, Томск с того времени и доселе, в память этого события и других благодатных явлений от чудотворного образа Святителя Николая, берет ежегодно эту икону из села Семилужного к себе. Вечером 8 мая ко всенощной приносят ее в церковь Вознесения Господня, что на городском кладбище, а утром 9 мая, к поздней литургии, вносят в самый город, в церковь Никольскую. После литургии святую икону прежде относили в Алексеевский монастырь, а ныне относят в собор, где она и остается около двух месяцев. Только 10 июля ее относят обратно в село Семилужное, как и приносят, с крестным ходом, в сопровождении множества богомольцев.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ МАЛЬКОВСКОМ,
ТОБОЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ.

Икона Святителя Николая, что в селе Мальковском (Тюменского уезда, Яровской волости), находится в церкви села. Образ небольшого размера; когда создан и как прославился, почти ничего неизвестно. Предание сохранило до нас только одно известие относительно его славного прошлого: во время пожара он остался невредимым в то время, когда место, где он стоял, было все в пламени. В настоящее время он чествуется всеми жителями не только села Мальковского, но и соседних с Мальковским сел, и особенно в день 9 мая, в который, по случаю большого стечения народа к образу на праздник в Мальковском, бывает и торжок.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В УТЯЦКОЙ СЛОБОДЕ
ВБЛИЗИ ГОРОДА КУРГАНА.

Явленная икона Святителя и Чудотворца Николая находится в церкви Утяцкой слободы (в 31 версте выше Кургана, на левом берегу Тобола). Сохранилось следующее известие об обстоятельствах ее чудесного явления. Лет сто пятьдесят назад, за день до весеннего приходского праздника в честь Святителя Николая (значит, 7 мая), неизвестно откуда, она принесена была в Утяцкую слободу водою Тобола. Первой увидела ее женщина, пришедшая на реку мыть рыбу. Когда женщина эта хотела взять ее, то икона отплыла от нее на несколько сажень и опять остановилась. Тогда женщина объявила об этом народу, а народ со священниками взяли (поймали) икону и внесли ее в церковь. С этого времени стали чтить эту икону Святителя Николая не только утяцкие прихожане, но и жители Кургана, да отчасти и всего Курганского округа. На поклонение ей в значительном количестве стекается народ 9 мая и 6 декабря. Образ довольно большой (1 аршин 4 вершка длиной и 1 аршин 5 вершков шириной) и помещается в церкви на одном из четырех столбов, поддерживающих своды храма.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В ПОСОЛЬСКОЙ ОБИТЕЛИ
НА БЕРЕГУ ОЗЕРА БАЙКАЛА.

Не одна чудотворная икона явлена верой народной в прибрежных селах, и все они привлекают к себе множество богомольцев не только русских и православных, но и некрещеных инородцев бурят. Ни одна из них однако не пользуется большей известностью среди тех и других, как принадлежащая так называемой Посольской обители. О ней поэтому и будет наша речь.

Находясь обычно в Посольской обители, история возникновения которой нам уже известна, он, по преданию, явился первоначально на северном берегу Байкала, в 48 верстах от Лиственичной пристани, верстах в 2 от нынешнего села Голоустного, на мысе близ реки Голоустной. В честь явленного образа иноки обители тогда же построили на месте явления его часовню и поставили в нее образ. Так как земля этого места была дарована монастырю в 1719-1729 годах и потом снова была отписана у них, то можно думать, что не ранее этого времени и не намного позже случилось и явление чудотворного образа. Здесь первоначально посольские иноки совершали богослужение пред образом. В течение этого первого пребывания образа на месте его явления богомольцы больше всего посещали часовню обыкновенно в зимнее время, потому что зимний путь намного облегчал путешествие, хотя и в летнюю пору многие приходили туда по Байкальским горам. Потом образ был перенесен в обитель, и в настоящее время, в память того первоначального пребывания образа, икону носят в это селение, на другую сторону озера, на место явления ее, только среди зимы, когда лед покроет Байкал.

Широко почитание этого образа. Ни один сибиряк православный не решится перед началом или окончанием плавания по Байкалу пройти или проехать мимо обители Посольской и не зайти в нее поклониться образу, отслужить Святителю молебен с Акафистом. Многие приходят к нему из Красноярска и Томска. Почти то же можно сказать и по отношению к бурятам. По Забайкалью образ носят до границы Монголии. При этом "буряты, как соседние, так и дальние, не уступают русским в горячности своей веры". Они также приглашают чудотворный образ в свои улусы, усердно готовятся к его принятию, метут свои юрты, моют нары и при принятии его помещают его в особое, отведенное для него почетное место, ставят пред ним свечи, кланяются и молятся пред ним, называя Святителя "батюша Михола"... "Батюша Михола любит нас, - говорят они при этом, - помогает на море и делает нам много добра". Можно судить об усердии бурят к Святителю так же по тому, что когда строилась в селе Голоустном церковь, то они покупали в Иркутске и жертвовали в нее даже некоторые церковные вещи.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ ТУНКИНСКОМ,
ИРКУТСКОЙ ЕПАРХИИ.

Глубоко чтимая и православными местными жителями, и окрестными инородцами бурятами икона Святителя хранится в казачьем селении Тункинском, Иркутской губернии, в 192 верстах от Иркутска, также на берегу Байкала. По преданию, икона чудесно явилась на сосновом пне, недалеко от того места, где стоит теперь Никольская церковь. Это было еще в то время, когда казаки впервые поселились у озера Косогола на левом берегу Иркута, и основали острог, названный Тункинским, от реки Тунки, в 1662 году. Вскоре после этого, в 1670 году, казаки этого острога примкнули еще три стены к одной стене острога и таким образом устроили в честь явленного образа первую часовню имени Святителя. В 1737 году эта часовня, однако, сгорела, и казаки вместо нее построили другую, пока, наконец, не заменили эту последнюю храмом имени Святителя. Мысль о постройке храма вместо часовни, по свидетельству предания, у казаков явилась еще в 1730 году.

Тункинцы много рассуждали по этому поводу и долго решали вопрос о месте нового храма. Казаки боялись ставить его на месте часовни вследствие близости ее к лесу, обильному палом. При обычности пожаров в то время казаки справедливо опасались и за церковь. Сколько, однако, раз ни бросали из-за этого вопроса жребий, три раза он выпадал за постройку храма на месте часовни. Казаки, однако, настояли на своем и построили его не здесь, а в другом, открытом месте, неподалеку. Но что же тогда случилось? В первую же ночь после окончания строительства храма, от разложенного рабочими у крыльца его непотушенного огня, он сгорел дотла. Тогда казаки воздвигли нынешний храм, уже на месте часовни, который и был освящен в 1747 году. Такова история этого храма, одного из древнейших в Иркутской епархии, и его чудотворного образа.

Явленный чудотворный образ Святителя очень древнего письма, имеет в длину 3/4 аршина, в ширину 2/4, сверху покрыт серебряной позолоченной ризой, хранится теперь в нижнем ярусе иконостаса этого храма, по правую сторону, на месте храмового. Святитель на нем представлен в рост, с воздетыми руками.

Более всего заслуживает нашего внимания то благоговение, с которым относятся к этому образу окрестные тункинские буряты. Уже "первая юрта подле Быстринской станции дает заметить, что тункинским монголо-бурятам-буддистам, менее знаком Маньджушри, лама богдо Дзонкава, знаменитый преобразователь буддийской веры, чем Святитель и Чудотворец Николай", свидетельствует один очевидец и наблюдатель. Все без исключения тункинские монголо-буряты, как шаманисты, так и ламаисты, питают глубочайшее почтение к этому Святителю и называют его по русски на свой лад: "батюша Михола", или же, по монгольски, "Саган Убукгун" (седой, точнее белый старик). Во время крестных ходов по полям все без исключения тункинские монголо буряты, как шаманисты, так и ламаисты, благоговейно поклоняются пред иконою его, некоторые по христиански с крестным знамением, а некоторые по ламаистски со сложенными ладонями. При совершении же молебнов они касаются этой иконы головой и обнюхивают ее с напряженным вдыханием, как это у них принято делать вместо поцелуя. Наконец, начиная с Торской степи до самого Тункинского селения, крещеные и некрещеные монголо буряты, передавая разные легенды о дивных подвигах Саган Убукгуна, постоянно обращают внимание ваше на явленную его икону в Тункинской Никольской церкви, и даже заграничные монголы, по свидетельству того же автора, почитают этот образ Чудотворца.

КОТОКИЛЬСКИЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ.

Буряты Кудинского, Капсальского и Кударинского ведомств глубоко почитают другой чудотворный образ того же Святителя, ближайший к ним, так называемый Котокильский, составляющий теперь святыню Троицкого Селенгинского монастыря. Название свое этот резной образ получил от озера Котокиль, с островом того же названия, недалеко от Туркинских минеральных вод и Байкала, в Селенгинском округе, по Баргузинскому тракту. На острове этого озера находился в старину чудотворный образ. Когда еще в начале прошлого века (в 1714 году), это озеро было передано в собственность Троицкой обители, то и образ перешел к ней, в ней пребывает и только отсюда его носят по окрестным селениям Ильинской и Итанцынской волостей.

По сохранившейся в архиве обители записи прославление этого образа относится к прошлому веку и представляется так:

Повесть о Котокильском образе Святителя Николая.

"Оный образ Святителя и Чудотворца Николая, кем вырезан и откуда пришел, никакого известия нет, а только известно от стариков, что назад тому лет шестьдесят или более, того не помнят, на острове Котокильском находилась часовня, при которой определены были при зимовье от Троицкого Селенгинского монастыря шесть человек, из коих два назначены были для рыбопромышленности, а четверо находились безотлучно на том озере при часовне (где было построено и зимовье), и в одно лето, напав на это зимовье, разбойники убили живущих там четырех человек (почему ныне и место то называется Убиенным); после сего происшествия, по распоряжению Троицкого архимандрита, имущество, принадлежавшее монастырю, отправлено было в тот монастырь. С оным взят был и упомянутый образ Святителя и Чудотворца Николая. Чрез то и остров Котокильский остался опустевшим. Таковое опустение и продолжалось от Святой Четыредесятницы до праздника Пентикостии (Пятидесятницы), после коего архимандрит того монастыря, неизвестно по какому случаю, но конечно по внушению Божию, с церковной церемонией сам препроводил тот образ Святителя. В то время на реке Кике было столь сильное наводнение, что она выступила из берегов, а потому и бывшие при церемонии препровождения образа принуждены были остаться на сей стороне берега. Несший же икону Святителя крестьянин Иван Кафтанчиков перешел быстроту водную, через которую и на конях проехать было невозможно, без всякого препятствия. Препровождавшие же ту икону люди одержимы были страхом и ужасом и, боясь войти в речные быстрины для перехода, оставили икону при одном стороже, и возвратились в свои дома. О каковом происшествии показывают с клятвою крестьянин Никита и Прохор Горулевы, первый 76 лет, а последний 72 лет, кои были очевидными свидетелями".

По внешнему своему виду образ подобен иконе обители Посольской, то есть также резной, старинный, представляющий Святителя с церковью в правой и с мечом в левой руке.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ ЛИСТВЕНИНОМ
НА ОЗЕРЕ БАЙКАЛ.

Всеми бурятами и русскими чтимый за чудотворный образ Святителя находится в селе Лиственичном, на озере Байкале. В 5 верстах от этого села, у самого истока Ангары, лежит другое село Никольское. В очень древней церкви его, имени Святителя, прежде и находился этот чудотворный образ, и в честь его селение получило свое название. Впоследствии этот древний храм Чудотворца по неизвестной причине зже совершенно запустел и был почти позабыт всеми. Только некоторые, говорят, за это время видели в нем свет, а другие - три зажженные восковые свечи, выходившие из пола, и пред ними молящуюся на коленях старуху. Во время этого то запустения и забвения храма, вероятно, и была перенесена из него чудотворная икона в село Лиственичное.

ЧУДОТВОРНАЯ ИКОНА СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ ИРГИНСКОЕ,
ЗАБАЙКАЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ.

Чудотворная икона Святителя Николая в церкви села Иргинское, Забайкальской области, находится в 60 верстах от Читы. На поклонение этой святой иконе во множестве стекаются, особенно 9 мая и в девятую пятницу по Пасхе, также не только русские, но и буряты, как крещеные, так и некрещеные буддистской и шаманской веры. Последние, то есть буряты, кроме того что много и усердно поклоняются иконе, возжигают пред ней множество свеч и иногда делают к ней приклады.

И русских и бурят располагает к почитанию ее следующее, переходящее из рода в род, местное предание о великом Святителе. "В старину, на том месте, где теперь церковь Иргинского села, жили четыре брата доброй жизни, трудолюбивые, богатые и имевшие на окрестных жителей сильное и благотворное влияние. Один из тогдашних представителей Сибирских властей, видя, что все для того края решается мирно, без посредства подручных ему лиц, возымел злобу на виновников сего мира. Ища их погибели, раз он придрался к какому то незначительному случаю и вследствие сего честным и трудолюбивым братьям приказал наловить в Иргинском озере (село расположено на его берегу) в одни сутки такое количество рыбы, чтобы одними только рыбьими языками (!?) можно было наполнить сорок бочек. Так как братья отказались от выполнения такого безумного приказания, то они и поплатились за это жизнью. Казнь их происходила 8 мая, накануне праздника Святителя Николая. Но каково же было удивление несправедливого воеводы, когда на следующий день, то есть в самый праздник Святителя Николая, все сорок бочек с рыбьими языками очутились неведомым образом на его дворе! От угрызений совести воевода лишился рассудка, а наследники его соорудили церковь на том месте, где стоял дом несчастных братьев.

С течением времени уважение к памяти погибших (братьев) возросло до такой степени, что все окрестные жители сначала 9 мая, а потом и в девятую пятницу по Пасхе стекаются к их могиле и на ней молятся Богу, как на могиле мучеников, пострадавших за правду и чистоту своих действий. Даже до настоящего времени сохранилась часовня, в которой помещены останки казненных братьев, и народ по прежнему, благоговея перед памятью погибших, всегда в девятую по Пасхе пятницу посещает их могилу и молится иконе Святителя, вразумившего и наказавшего несправедливого начальника за смерть невинных и праведных людей. В заключение, для подтверждения всего сказанного о чествовании Святителя Николая всеми бурятами, приведем следующее свидетельство "неизвестного" автора из его "Путевых заметок": "Не одни живущие в окрестностях Голоустного буряты чтут Николая Чудотворца. Кудинские, Верхоленские, Балаганские и другие буряты, шаманисты, живущие между русскими, поклоняются Николаю Чудотворцу, это факт, известный почти всем жителям Иркутской губернии; но едва ли кому из иркутян случалось слышать, чтобы Забайкальские Хоринско-Агинские монголо-буряты-буддисты, почитали этого Угодника под именем Саган Убукгуна, а между тем и этот факт не подлежит ни малейшему сомнению". По словам бывшего Забайкальского миссионера, иеромонаха Мелетия, "у Забайкальских бурятов язычников изображение Святителя Саган Убукгуна находится в каждой бурятской юрте. Святитель Николай изображается у бурят созерцающим пустынником, но не со сложенными под собою ногами, как изображаются языческие будды, а в одеянии с широкими рукавами и с посохом странника. Около него под пальмовым деревом мирно пасутся звери и птицы".

Как пример такого смешения Святителя Николая со стариком Саган Убукгуни, которого обожают буряты, приводят следующий случай. В 1846 году табуны одного из богатейших хоринских монголо-бурят, по причине глубоких снегов и частых мурганов (метелей), постигла такая убийственная моровая язва, что ежедневно он лишался от двадцати до двадцати пяти голов скота. При таком несчастье он взмолился Саган Убукгуну, причем произнес такой молитвенный обет: "О, если бы достопочтенный (хутукту) Саган Убукгун избавил моих бедненьких животных от губительной язвы! Тогда я удостоил бы этих животных лицезрения достопочтенного Саган Убукгуна, а за труд его святительского посещения представил бы ему в дар лучшую иноходную лошадь". Вскоре после этого "ирукгэла" (обета) пастухи лошадей, коров и овец единогласно донесли хозяину, что зараза у животных прекратилась.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В СЕЛЕ МУКСКОМ,
ИРКУТСКОЙ ЕПАРХИИ.

Этот чудотворный образ Святителя Николая, по преданию, был принесен сюда из Албазина той небольшой частью его поселенцев, которым удалось избежать китайского плена, и еще до прихода в это селение русских пользовался большим уважением местных тунгусов, приносивших пред ним Святителю, в известное условленное время, свои языческие жертвы. Теперь икона чествуется всеми окружными жителями как чудотворная; с 1807 года хранится в построенном для нее храме имени Святителя.

ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В ГОРОДЕ ПЕКИНЕ.

Албазин в 1685 году был уничтожен китайцами, а все имущество его: иконы, утварь и ризница были отправлены в Пекин, Китайскую столицу, вместе с сотней захваченных китайцами русских пленников во главе со священником Максимом Леонтьевым Толстоуховым. До сих пор в православной Сретенской обители в Пекине, среди древних святынь ее, хранится, между прочим, и образ Святителя, принесенный тогда албазинцами из своего родного храма, и особенно усердно почитается потомками древних завоевателей.