опубликовано: 12.12.2006

На Соловках - заключённая Евфросиния (20-30-ые XX века),
в Воскресенске - схимонахиня Нила (1999 год и далее).

"Там всё на костях наших пастырей, архипастырей и простых православных людей. Чтобы накормить батюшек, я ходила на болота собирать клюкву. А болота топкие, можно провалиться и згинуть. Сделала я плотик и ползу по болоту. Набираю ягод - и обратно так же. Конечно, бывало страшно. Как-то я провалилась в болото и начала тонуть. Тогда взмолилась: "Матерь Божия, помоги, спаси!" И тут непонятно каким образом оказалась я на кочке. Когда батюшки узнали, как я добывала для них ягоды, плотик отобрали у меня и не благословили больше ползать по болотам, так как боялись, что утону.

Осенью зашла далеко, собирая для отцов грибы и ягоды. Сбор был удачным в тот день, но я заблудилась и никак не могла выйти, все кружила по лесу. И тут Матерь Божия помогла. Помолилась Ей и вдруг увидела деревянный настил, довольно длинный. Удивилась, зачем в такой глуши его сделали. Прошла по нему до конца и увидела знакомые места, поблагодарила Пречистую за то, что указала дорогу, а когда оглянулась, увидела, что настил из досок исчез, как будто его совсем не было.

В другой раз возвращалась после сбора, очень торопилась, нужно было успеть передать, и вдруг увидела мостик, которого раньше не было. Воткнула в землю палку, с которой шла, и перебралась по мостику на другой берег протоки. Когда же через несколько дней подошла к тому же месту, то увидела свою палку, а мостика как не бывало.

Однажды на болоте сели перелетные птицы. Я стою и думаю: хоть бы одной птице голову открутить, тогда батюшек можно будет накормить. И вдруг вся стая поднялась в воздух и бросилась в мою сторону. Я думала, что зашибут. Упала на землю, а стая пронеслась надо мной. Видно, Богу не угодно было, чтобы священники ели мясо.

Приходилось воровать зерно, крупу, овощи со складов охраны, чтобы самим не умереть с голода и хоть чем-то поддержать отцов. Зимой я в снегу прокапывала ходы и по ним доползала к складам. И ни разу меня не поймали, хотя там охрана стояла с собаками. Заметь они меня, - это была бы верная смерть. Но Господь хранил. Однажды мне удалось утащить даже вареную курицу - то-то было пиршество у нас!

Был в лагерной охране очень злой человек. Однажды он сказал:

- Была бы моя воля, я бы вас всех живьем закопал!

А через три дня после этого он умер в страшных мучениях.

Но, конечно, и среди них были добрые люди. На лесоповале мы работали в сопровождении конвоя с собаками. Там я познакомилась с одним охранником, который предложил передавать мне еду с помощью овчарки по кличке Султан. Султан полюбил меня и помогал нам не умереть с голода. Я вешала на шею овчарки котелок, и она бежала к моему благодетелю, который, наполнив котелок, говорил Султану: "Неси своей", - и тот отправлялся в опасный путь.

Содержимое котелка делили на всех. Собака была очень умной и знала, что нужно нести тайком, так, чтобы не увидели люди с оружием: где ползла, где пряталась за деревьями и кустами, а зимой - в сугробах, таясь от охранников, которые давно заподозрили что-то "неладное" с этим псом. Султан доползал до меня и точно так же ползком уносил опустевший котелок.

В женском бараке больные и ослабевшие умирали от голода. Еды никакой, а за колючей проволокой росло много тростинка. Я молилась, чтобы Господь помог достать этот тростник: его можно высушить, растереть и делать лепешки. Достала мешок с меня ростом и выползла за ограду, набрала тростника и тем же путем вернулась. Потом насушила его, делала лепешки и кормила больных. А мужчин к нам не пускали. Тогда помог Султан, я привязывала мешочек с лепешками ему на шею, и он относил еду батюшкам. Не раз выползала под проволоку, чтобы собрать рыбу, которую волны выбрасывали на берег.

Потом у меня был свободный выход из зоны, и в лагере меня называли побирушкой. Это потому, что я постоянно ходила по окрестным деревням собирать милостыню, чтобы накормить батюшек. Бывало, что наберешь, а то ничего не давали. Однажды целый день ходила от деревни к деревне, но никто не подал. Иду по лесу одна, расстроилась, что не смогу сегодня накормить отцов. И вдруг вижу: на березках висят котомки с едой. Какая радость была у меня в тот день!

В одной из деревень встретила я семью своих земляков, сосланных сюда после раскулачивания. Они узнали меня и грозили убить, боялись, что я расскажу кому-нибудь о них. Мне они сказали:

- Если хочешь жить, в деревне нашей не показывайся!

Но мне все равно нужно было ходить за подаянием, и мать из этой семьи не позволила меня тронуть. Я пообещала, что никому не буду о них говорить. А потом они мне даже помогали и давали продукты.

Батюшки опухали от голода и умирали. Так мне жалко их было. И тогда Господь подал помощь: направили меня в колхоз просеивать зерно. После окончания работы я насыпала за пазуху полову, остатки зерна и приносила в зону, распаривала и давала священникам. Только предупреждала их: "Ешьте понемногу, а то умрете".

Мы были зэки, подневольные, сосланные. Многие не хотели работать, саботировали, уклонялись. А я все равно постоянно работала на совесть, как для Господа.

Мы даже не знали о том, что началась Великая Отечественная война. От нас всё скрывали. Догадались о происходящем лишь по тому, что стали привозить в лагерь окровавленную одежду. Зимой топили снег и отстирывали окровавленные телогрейки и ватные штаны"

Из воспоминаний жительницы села Матыры.

"Батюшка Алексий был очень добрый. Мы, дети, к нему постоянно бегали, он гладил нас по головкам, угощал сладостями. Служил почти каждый день, отовсюду к нему люди ездили. Наша семья жила неподалеку от храма. Как только колокола зазвонят - мы бежали к службе. Но вот в 1935 году как будто странный звук - то ли раскат грома, то ли выстрел раздался возле храма. Я побежала к церкви и увидела, что батюшка сидит в своем креслице мертвый. На столе лежал хлеб, стояла миска и недопитая чашка молока. Похоронили его тут же на кладбище, рядом с церковью. Нового священника не дали, а церковь взял под склад местный колхоз - хранили там удобрения и ядохимикаты. Однажды на общем собрании колхозников решили ломать храм. Много народа согнали. Сначала стали долбить стены, затем в отверстия наложили дров и подожгли. Мы стояли поодаль и плакали - такую красоту разрушают. Огонь занялся, стены храма рухнули - и тогда все увидели настоящее чудо: самый высокий крест храма не упал на землю, а как бы повис в воздухе, затем стал подниматься вверх и превратился в белую птицу, похожую на чайку, которая с жалобным стоном полетела ввысь, к небу. Все с изумлением смотрели на это диво, а взрослые сказали, что это Ангел Небесный - хранитель церкви - вознесся к небу. На месте храма построили свинарник, но он долго не простоял, а потом началась Великая Отечественная война. Она стала вразумлением всем нам. Церкви с остервенением ломали, жгли, священников поубивали. Нужно было держаться веры, стоять за веру. Дома нас учили молиться, мама приучала ходить в храм Божий. Но из нас выбивали веру - в школе, на работе твердили, что Бога нет. Вот и покарал нас Господь, послал эту страшную войну, получили мы за свои грехи..."


В последние годы жизни, и особенно после развала страны, матушка с болью сердца и скорбью переживала и волновалась о происходящих в России событиях. Но с какой силой убежденности и надеждой молилась она о любимой ею Отчизне! Не раз говорила она приходившим к ней духовным чадам:

- Дети, Матерь Божия не оставит Россию, Она любит Русь, защитит ее, спасет ее. Россия - страна Божией Матери, и Она не даст ее погубить, заступится за нас. Ведь Она так любит Россию! Россия поднимется и будет великой духовной страной.

При этом матушка сжимала свои маленькие кулачки и, грозно глядя куда-то вдаль, повторяла:

- Она не позволит врагам растоптать Россию, не даст сгореть в пламени пожаров!

Призывая молиться за Россию, матушка говорила: "Где святость, туда и враг лезет... Самая нужная молитва - ночная. Хоть три поклончика сделать после полуночи за Россию. Сейчас вокруг такое творится..."

Матушка предсказывала, что наступят времена, когда, как и во дни после октябрьского переворота, станут загонять христиан в тюрьмы, резервации и топить их в море.

- Когда начнутся гонения на верующих, спешите уйти с первым потоком отъезжающих в ссылки, цепляйтесь за колеса составов, но не оставайтесь. Те, кто первыми уедут, спасутся.

- Вы все увидите своими глазами, ваше поколение встретит приход антихриста. Деточки мои, как мне вас жалко, - плакала она при этих словах и обязательно добавляла, - но слава Богу за все!

Один священник спросил старицу:

- Матушка, я слаб, боюсь этого дня пришествия антихриста.

- Не бойся, ты дождешься, но не испытаешь тягот.

Матушка не раз говорила о грядущих испытаниях, что во времена воцарения антихриста такие пытки будут совершать с людьми, каких от века не придумано. Но старица открывала то, что видела духовным взором, вовсе не для того, чтобы испугать, а прежде всего, чтобы укрепить в вере и надежде на помощь Божию. Она постоянно говорила, что Господь не оставит верных Ему - и пропитает в голод, утешит в скорби, укроет и оградит в напастях и поможет достойно перенести любые страдания, гонения и муки. Вспоминала при этом слова псалмопевца Давида: "Не постыдятся во время лютое, и во днех глада насытятся" (Пс. 36,19). Она говорила:

- Все могу в укрепляющем мя Господе. И ничего не страшитесь, дети, не надо бояться того, что будет или может быть, или даже должно случиться по пророчеству людей Божиих. Господь сильнее всех и всего, Он подаст помощь в испытаниях, даст силу потерпеть и смирит, когда нужно. Лишь бы мы были послушны святой Его воле. Просите Заступницу Усердную, и Она не оставит вас.

Однажды лицо матушки вдруг стало грозным, как будто она увидела духовными очами нечто ужасное. Она несколько раз с гневом стукнула палкой об пол со словами:

- Ишь ты, чего удумали! Младенцам ставить печать антихристову. Ангел будет поражать тех, кто дерзнет это делать!

В один из дней матушка Нила обхватила голову двумя руками и воскликнула:

- Что будет! Что будет с Россией и с нами всеми!

Так повторила несколько раз, затем, как будто успокоившись, сказала:

- Нет, рассказывать ничего не буду, не благословляет Господь.

Потом, обратясь к находящимся в келье, добавила:

- Надо искать дом рядом с храмом, - так и спасетесь. Дома трудно - бегите в храм!

Духовным оком матушка видела, что нынешнее и следующее за ним поколения ожидают, быть может, еще более тяжкие скорби и испытания. Чаще всего она рассказывала о своем лагерном опыте выживания в условиях голода, когда нет практически никаких запасов еды:

- Как страшно голодать, не дай Бог вам такое пережить. В лагере хлеба почти не видели. Когда вышла на свободу, думала, что ни когда не наемся хлеба. А ведь грядет голод. В детские годы на Украине бывало посмотришь вокруг - до горизонта хлеба стоят, колосья налитые, один в один. Ветер подует, - как волны по морю идут до самого горизонта. Никаких сорняков в них не было. А ныне посмотришь - до самого горизонта один бурьян виднеется. Забросили землю, а она - кормилица. Нужно всем трудиться на земле. Людям придется отвечать за то, что земля не возделана. Оттого и голод наступит, что земля брошена. Если есть участок, каждый клочок земли надобно обработать, засеять, и земля поможет выдержать голодное время. Сажайте картошку, овощи на всех участках, где дадут, заводите кур. Трудно станет - картошку с огурцами будете есть.

- Запасы не спасут, потому что голод начнется не сразу. С каждым годом будет становиться все труднее, урожаи будут падать, все меньше земли станут обрабатывать. Всем нужно постараться быть поближе к земле. В больших городах жизнь будет очень трудная. Голод такой настанет, что люди будут лезть в дома, чтобы найти съестное. Будут бить стекла окон, разбивать двери, убивать людей за еду. Оружие будет у многих в руках, и жизнь человеческая ничего не будет стоить.

- В пришествие антихриста наступит ужасный голод, потому что злаков не будет. Надо будет заготавливать липовый лист, крапиву и другие травы, сушить, а потом заваривать - этого отвара будет достаточно для питания.

Матушка говорила, что к концу времен на месте Санкт-Петербурга будет море. Москва же частично провалится, там множество пустот под землей. Когда же ее спросили о доме и поселке, где она жила, матушка сказала:

- Ничего не останется от поселка. Моя хатка останется и еще одна. Будет война, разрушения, но моя хатка останется. Я не увижу этого, а вы увидите. Вон дорога на Егорьевск останется и моя хатка, и ничего возле нее нет. Когда будет война, то поселок разрушат.

- Наступит время, когда китайцы на нас нападут, и очень трудно будет всем.

Эти слова матушка повторила дважды.

- Деточки, сон я видела. Война будет. Господи, всех под ружье поставят, на фронт поведут. Останутся в домах дети и старики. Солдаты будут ходить по домам и всех в ружье ставить и гнать на войну. Грабежи и бесчинства тех, у кого в руках оружие, - и трупами будет усеяна земля. Деточки мои, как мне вас жалко! - много-много раз повторяла матушка.

Многим из своих духовных детей матушка давала такую молитву:

"Спаси, Господи и сохрани мир от находящего разрушения; даруй, Господи, покой душам злых человек, направь помышления сердец их к деланию добра, излей в сердца их благодать Твою".

Весь материал о матушке Ниле.
TXT-файл в RAR-архиве, 126 Kb.