|
Я умоляю вас отдать вашей Госпоже свое прошлое и все то
зло,
что годами откладывалось в ваших сердцах... 29. Милка.
Когда я вернулся из Ирландии, оказалось, что Милка довольна и чувствует себя
у нас, как дома. За время моего полуторанедельного пребывания в Ирландии
Милка Павлович хорошо приспособилась к нашим условиям. У нее сложились
хорошие отношения с Терри, а дети относились к ней так, словно она всегда
жила с нами. Терри записала ее на курсы английского языка. Милка делала
успехи и уже спокойно могла объясняться с нами.
С первой минуты нашего знакомства я знал, что есть в ней что-то необычное.
Эта хорватская девушка, получившая благодать видеть Пресвятую Деву в первый
день явлений, а потом исключенная из числа шести визионеров, была весьма
самостоятельна во всем.
Ее трехмесячное пребывание у нас закончилось невероятно быстро. Мы сделали
гораздо больше, чем планировали, и посетили больше мест, чем намеревались.
Несмотря на ее занятость, у Милки бывали острые приступы ностальгии. Большая
и прекрасная Америка не произвела на нее особого впечатления. Не нравились
ей ее стремительность и связанные с ней стрессы.
- Слишком много, слишком много! - говорила она на ломанном английском. -
Медленней, спокойней!
Наша жизнь была далека от медлительности и покоя. Два раза в неделю Милка
ходила на занятия английским, где познакомилась с одной японкой. Хотя ни та,
ни другая не говорили хорошо по-английски, они прекрасно понимали друг друга
и вскоре стали неразлучными подругами. После занятий они вместе гуляли по
Миртль Бич, и нам даже удалось посетить Диснейленд.
Важнейшим событием за время ее пребывания у нас было свидетельство о том,
что произошло в Меджугорье. Я решил, что не буду эксплуатировать
Милку, и лишь по настоятельным просьбам Терри я забрал ее с собой на две
встречи. Я убедился, что Милка умеет прекрасно говорить о том, что произошло
в первый день явлений и какое значение это имело в ее жизни.
Когда люди узнали, что Милка живет у нас, посыпались приглашения. Я долго
говорил с ней об этом, подчеркивая, что она не обязана принимать их. Мне
показалось, что главной целью ее приезда в Америку было изучить язык и
познакомиться с американцами, что могло ей впоследствии помочь служить людям
в Меджугорье.
Милка не только согласилась говорить о себе, но и приняла это с радостью.
При помощи живущих поблизости хорватов она с подробностями рассказывала
о том, что произошло в первый день, когда она была удостоена видеть Марию.
Она охотно отвечала также на задаваемые позже вопросы. Слушатели были
довольны, что познакомились с ясновидящей. Ибо в моих глазах Милка была
ясновидящей. От других ее отличает только то, что Мать Иисуса не посещает ее
ежедневно.
Милка ответила согласием на предложение Питера Крери совершить пятидневное
путешествие в Фарго в Северной Дакоте, где Питер открыл Центр, посвященный
Меджугорью, который при помощи добровольцев распространил два миллиона копий
моих статей. Я позвонил к нему, чтобы спросить, не могу ли я взять с собой
Милку. Он был в восторге.
- Ты шутишь? - закричал он. - Это превосходно!
Питер попросил Славка Зовко, францисканского священника, живущего в Милуоки,
но воспитанного в Меджугорье, чтобы он был переводчиком.
Мы встретились в аэропорту в Миннеаполисе, благодаря чему у нас было немного
времени, чтобы поговорить немного о Милке. Мы начали говорить о явлениях и о
разнообразных явлениях, происходящих в Меджугорье. Одним из наиболее
интригующих феноменов были сделанные людьми снимки, на которых было видно
подобие Богородицы. Отец Славко, как и францисканцы
из Меджугорья предостерег меня, чтобы я не воспринимал это серьезно.
- Обычно я не смотрю на это слишком серьезно, - уверил я его. - Люди
присылают мне различные снимки с ликом Пресвятой Девы в облаках, на стволах
деревьев и т.д. Некоторые снимки, связанные с Меджугорьем,
оказались фальшивкой, - прервался я и достал фотографии, которые я возил с
собой в каждой поездке с тех пор, как получил их от Карен, дочери Джима
Стоффеля. - Однако этот, как мне кажется, другой.
Я уже показывал этот снимок Милке, но в день явления она была слишком
далеко, чтобы различить черты лица. Теперь я показал этот снимок отцу Славко.
- У этого снимка необычная история, - продолжал я. - Когда я впервые увидел
эту фотографию, то ее красота поразила меня, и, несмотря на происхождение
этого снимка, она для меня всегда будет образом Марии из Меджугорья. Я хочу
использовать эту фотографию на обложке моей книги.
Отец Славко, кивнув, сказал:
- Да, это хороший снимок, - после чего он посмотрел на меня. - Нужно прежде
всего сконцентрироваться на послании, которое легко можно сравнить с
Писанием. Боюсь, что с твоим снимком это сделать невозможно, - и он с
улыбкой вернул мне фотокарточку.
Я стал рассказывать отцу историю этого снимка. В соответствии с тем, что
говорила мне Карен, монахиня из Ватикана приехала в Меджугорье в
паломничество и была приглашена в комнату явлений. Во время явления Марии
она сделала снимок висящего на стенке распятия, на который смотрели
визионеры. При проявлении и увеличении на пленке появился образ молодой
женщины. Карен сделала фотографию с этого негатива перед выездом из
Меджугорья. После встречи ее группы с Иваном она имела возможность спросить
его, так ли выглядела Пресвятая Дева.
Иван, как и остальные визионеры, не любил таких просьб. Взглянул на нее,
отвернулся, отошел, но через минуту вернулся..
-Да, - медленно произнес он, присматриваясь к фотографии. - Она похожа на
нее, только в реальности Божия Матерь намного прекрасней!
Я согласился с отцом Славко, что не имеет смысла доверять фотографии, но эта
навсегда осталась для меня образом Марии.
В аэропорту Фарго нас встретили Питер и его мать, которые сказали нам, что в
доме Питера для нас приготовлен прием.
- Люди, которые сегодня будут у меня - это добровольцы, которые много
работали над распространением твоих статей и приготовлением твоего приезда
сюда. Посвяти им, пожалуйста, немного времени
- Не беспокойся, - успокоил я его. - Я охотно сделаю это.
Однажды я был приглашен на встречу в один монастырь. Как всегда в таких
случаях, я ужасно волновался. Теперь это было еще сложнее, так как я должен
был выступать перед затворницами, а, следовательно, не мог видеть их лиц.
Все время, пока я говорил, я думал о том, каким совершенным образом они
посвятили свою жизнь Богу. Затем, при помощи отца Славко, который переводил
свидетельствовала Милка.
Затем мать настоятельница пригласила нас остаться с ними немного дольше. Мы
сидели с одной стороны большого открытого окна, а сестры были с другой. Меня
удивило, что одна из них спросила об изображениях на снимках Пресвятой Девы,
которые, будто бы, появляются на снимках пилигримов по возвращении домой. Я
посмотрел на отца Славко и спросил:
- Могу ли я показать им мой снимок?
Он ухмыльнулся, но сказал:
- Да, почему же нет. Разве это может повредить?
Я достал фотокарточку, рассказал ее историю и передал матери настоятельнице.
Сестры передавали ее из рук в руки, после чего вернули мне эту фотографию.
Они были поражены. Я попытался положить ее обратно в карман. Она почему-то
не помещалась туда. Я положил ее на парапет с мыслью, что заберу ее в конце
этой неформальной встречи.
Мы говорили с сестрами около часа. Когда мы стали собираться, я снова
попытался положить фотокарточку в карман, но она не помещалась туда. И я
услышал знакомый голос: "Дай им этот снимок..."
- Отдать им снимок? Снимок, который так много значит для меня? - Я не хотел
этому верить, но был послушен.
- Мать настоятельница, прошу принять вас этот снимок на память о нашей
встрече.
Сестры были счастливы. Они не могли поверить, что я действительно подарил им
эту карточку. Впрочем, и отец Славко тоже.
- Ты любил этот снимок, - шепнул он мне, когда мы шли к машине. - Зачем ты
его отдал?
- Честно говоря, не знаю. Мне показалось, что меня попросили об этом, -
сказал я и добавил, - жена убьет меня.
Терри также была привязана к этому снимку и даже не хотела, чтобы я брал его
в поездку.
Вечером мы были приглашены на ужин в семью, организовавшую встречу с
монахинями. Когда мы сидели за столом, хозяйка передала мне конверт и
сказала:
- Я хотела бы подарить это вам. Это - удивительное чудо Меджугорья.
Я открыл конверт и нашел в нем два снимка идентичных тому, что я подарил
сестрам.
- Один вы можете взять себе, а второй подарите Милке. Я всегда представляю,
что так выглядит Мария. Этот снимок был сделан...
- Не нужно рассказывать, - улыбнулся я. - Я знаю его историю.
Я рассматривал фотографии. Снова получилось так, что дар от чистого сердца
вернулся ко мне умноженным.
Поездка закончилась в Миннеаполисе в базилике Пресвятой Девы Марии, где
собралось более тысячи человек. После встречи все участники были приглашены
на прием. Я обратил внимание на то, что моя хорватская подопечная очень
напряжена. Со времени своего первого "выступления" в Штатах Милка говорила о
том, что не любит похвал, которые обычно имели место после встреч. Здесь, в
Миннеаполисе, это было заметно более, чем где-либо в другом месте. Каплей,
переполнившей чашу, оказалась одна женщина, которая подошла и поцеловала ей
руку. Милка вырвала руку и попросила женщину больше не делать этого. Но та
никоим образом не прореагировала на это. Более того, она сунула в руку Милке
20 долларов. Это было уже слишком. Милка бросила деньги и убежала.
- Милка, подожди! - кричал я ей вслед, но она не пожелала остановиться.
Я был со всех сторон окружен людьми и поэтому не мог выбраться отсюда, но,
наконец, мне это удалось, и я побежал искать ее. Она ждала у машины.
- Поедем, поедем! - говорила она. - С меня достаточно! Эти люди сошли с ума!
- Извини, Милка. Эта женщина ...
- Дело не только в ней, но и в других тоже. Они хотят фотографироваться со
мной, просят об автографе. Я не кинозвезда!
- Хорошо, поедем, - старался я успокоить ее. - Я поищу тех, кто привез нас
сюда, и поедем.
Через пятнадцать минут мы уже сидели в машине. Милка успокоилась, и мы
решили съесть где-нибудь пиццу. Это было ее любимое блюдо. Я вскоре забыл о
том досадном событии, которое происходило на приеме. Через какое-то время
Милка даже смеялась, рассказывая об этом.
В октябре я отвез Милку в Меджугорье. По ошибке мы вышли из самолета в
Загребе и потому оказались в Меджугорье лишь в час ночи. Милка тут же
разбудила старшую сестру, Марийку. Когда она стала вкратце рассказывать о
трех прошедших месяцах. Марийка была возбуждена не менее Милки.
Вдруг мы с Милкой почувствовали колоссальную усталость. Милка чуть-чуть
поела и сказала, что идет спать. Я тоже хотел пойти к себе, но Марийка
пожелала, чтобы я остался, потому что хотела поговорить со мной. Она стала
говорить о президенте, но я не мог понять ее.
- Твой президент звонил сюда, ко мне домой! - прокричала она.
Я был уверен, что ослышался.
- Ты имеешь в виду президента Соединенных Штатов, Рейгана?
- Да! Он позвонил, но не мог говорить, - сказала она, подыскивая английские
слова. - Я разговаривала с его канцелярией, с его секретарем.
Я был удивлен.
- Зачем он звонил?
- Я посылала ему письмо о Меджугорье, о приходе Пресвятой Девы, и что она
просила о мире. Он встречается с Горбачевым, и они подписывают мирный
договор. Поэтому я хотела, чтобы он знал о нашей Госпоже.
Я стал расспрашивать о подробностях. Но Марийка, понимая свои языковые
проблемы, сказала, чтобы я обо всем расспросил Катлин. Утром Катлин сказала,
что президент Рейган был взволнован простым и непосредственным стилем
письма, переведенным для него на английский.
- Альфред Кингтон, посол США при ЕЭС, был здесь с женой с частным
трехдневным визитом, после чего полетел на подписание Горбачевым и Рейганом
мирного договора, - объяснила Катлин.
Явления произвели на него
колоссальное впечатление. Марийка пригласила его на обед, и за столом
родилась идея, что, поскольку он знает президента, то мог бы вручить ему
личное письмо от нее.
Вспоминая это, Катлин улыбалась.
- Я села с ней, чтобы помочь ей с английским. Главное то, что когда посол
отдал президенту письмо и рассказал обо всем, тот был очень растроган.
Поэтому он пробовал поговорить с Марийкой по телефону. Но сам знаешь, как
здесь все работает, - и она засмеялась.
- Дважды разговор прерывался. Наконец, 8 декабря секретарь президента
дозвонился и сказал, что президент очень благодарит за письмо.
- Невероятно, - только и мог произнести я. Вот как просто и непосредственно
действует Бог. Молодая хорватка, утверждающая, что видела Богородицу,
взволновала наиболее серьезное лицо мировой политики.
- Но самое замечательное то, что когда президент входил в зал для подписания
договора, он обернулся к послу и сказал, что послание из Меджугорья поразило
его и что он хочет, чтобы "те две девочки" узнали об этом.
Наконец, пришло время моего отъезда. Я выезжал из Меджугорья в полночь,
поскольку рано утром должен был вылететь из Дубровника. Я обнял Марийку и
поблагодарил ее родителей. Подошел попрощаться с Милкой, которая все это
время держалась в стороне. Она формально протянула мне руку и сказала:
- Спасибо, - и через минуту добавила. - Тихонько, спокойно.
Я пожал ее руку и быстро пошел прочь, чтобы эта сдержанная девушка не
увидела в моих глазах слезы.
продолжение |
